Год назад Сабина с Артёмом впервые перешагнули порог собственной квартиры в новострое.
Каждая деталь нового жилья напоминала о высококлассной отделке: стены небесного оттенка, тёплый паркет под ногами, ультрасовременная кухня и ванная с джакузи.
Они вместе подбирали тончайший фарфор, хрустальные бокалы, люстру, напоминающую застывшие капли инея.
Эта квартира стала для них символом достижений — всё было приобретено на их собственные заработанные деньги.
Теперь Сабина сидела прямо на паркете, обняв колени, и тихо плакала — от обиды, изнеможения и усталости.
Артём метался по комнате, стиснув кулаки так сильно, что костяшки побелели.
А причиной был белесый след на идеально чёрной стеклокерамической плите. Глубокая, длинная царапина — будто проведённая чем-то острым.
Этот «подарок» остался после визита его родственников — родителей, Ангелины Дмитриевны и Николая Петровича, и брата Максима с супругой.
Сабину внезапно накрыли воспоминания о событиях, происходивших в течение последнего года. Всё началось с визита родителей Артёма сразу после новоселья.
— Сабиночка, ну красиво, — промолвила Ангелина Дмитриевна, проводя пальцем по фасаду шкафа и оставляя жирный след.
Её взгляд скользил по интерьеру с заметным неодобрением.
— Но зачем такие траты? Молодым лучше бы копить, чем бросаться деньгами. И цвета у вас… какие-то холодные, не по-домашнему.
Артём попытался вставить слово:
— Мама, нам нравится. Это наш выбор, наш стиль.
— Стиль? — хмыкнул Николай Петрович, осторожно опускаясь в кресло. — Раньше мебель делали крепче. Это — на один сезон.
Сабина еле сдержалась, чтобы не попросить их уйти. Но промолчала.
Позже её мама — Оксана Николаевна — осмотрела жильё с искренним восторгом:
— Какие вы умнички! Просто сказка!
Это была единственная реакция, наполненная искренним одобрением.
На вечеринке в честь повышения Артёма, Максим — изрядно навеселе — размахивал руками и громко рассказывал истории.
— Дзинь! Бах!
Все замолкли. Люстра треснула, и один из её элементов рухнул на пол.
— Ой, прости! — засмеялся Максим. — Я просто Димке звёзды показывал! Почти не задел…
— Не задел, а разбил, — холодно ответил Артём, собирая осколки.
Вместо извинений — шутка:
— У вас всё равно богатство, купите ещё. На квартиру хватило — и на новую люстру хватит. Кстати, эта мне не нравилась.
Сабина едва сдержала слёзы. Родственники мужа вели себя, словно намеренно портили всё.
Позже, после ухода гостей, Сабина обнаружила свою любимую сковороду с испорченным покрытием.
— Кто это сделал? — старалась говорить спокойно.
— А, это я помыла, — отмахнулась жена Максима. — Что-то пригорело… Я тёрла металлической губкой. Да что такого? Отмоется.
— Это не «отмывается», Оля! — вспыхнул Артём. — Она испорчена! Зачем ты лезешь туда, куда тебя не звали?
Ольга надулась, но в защиту жены тут же встал Максим:
— Думаете, разбогатели — и теперь можно всех учить?
— Что ты несёшь? — Артём уже не сдерживал раздражения. — Всё, Ольга, собирайтесь.
Даже бокалы в доме теперь били регулярно.
— Ой, выскользнул из рук!
— Надо было стекло получше брать, не это вот…
Красное вино проливалось на светлый диван. Следы уличной обуви тянулись по паркету, хотя тапочки были прямо у входа.
И вот — последняя капля. Царапина на плите.
Сабина, как музейный хранитель, весь вечер контролировала каждый шаг гостей. Артём нервно поправлял подушки. А за чаем Ангелина Дмитриевна упрекнула:
— Посуда у вас как в ресторане. Мы дома проще живём — и не трясёмся над каждой чашкой. Жить надо проще, доченька…
— Мама, мы просто ценим то, что сами заработали, — спокойно, но отчётливо ответил Артём.
Позже, когда шум затих, Сабина пошла на кухню… и застыла. Царапина. Глубокая. Видимая.
Она опустилась на пол. Слёзы текли по щекам. Потом её охватили рыдания.
— Сабина, что произошло? — Артём присел рядом, увидел плиту. Его рука сжалась на её плече.
— Господи… — выдохнул он. — Это уже…
Он провёл пальцем по повреждённой поверхности.
— Кто? Как?
— Я не знаю… — прошептала Сабина. — Никто ничего не говорил…
— Как всегда! — Артём снова начал ходить туда-сюда. — Сначала люстра, потом сковорода, диван, бокалы, теперь плита! Это уже не случайность!
— Ты думаешь… они делают это нарочно? — голос Сабины дрожал. — Они… завидуют?
Артём остановился, глядя ей в глаза. Теперь в его взгляде не было мягкости — только решимость.
— Больше никогда. Ни под каким предлогом. Мы не впустим их сюда. Ни на час. Это наш дом, и здесь не будет больше варваров!
Он обнял Сабину.
— Я позвоню. Всем. Объясню всё. Хватит.
И он действительно позвонил. На следующий день.
— Из-за какой-то мелочи ты нас вычёркиваешь из жизни? — возмутилась Ангелина Дмитриевна.
— Мелочи? Вы разрушили нам квартиру! — прервал её Артём. — Это не разрыв связи — это защита собственного дома!
— Ну-ну. Будем на улице встречаться? — усмехнулась мать.
— Есть кафе, есть рестораны. Есть, в конце концов, и ваш дом, — сухо ответил он.
— У нас нет лишних денег на рестораны, и вообще — у нас не так «роскошно», как у вас.
— То есть, вы вредите нам из зависти? — резко спросил Артём. — Потому что не можете спокойно смотреть, как у нас что-то получается?
Молчание. Затем:
— Что за глупости… Никто ничего не портил специально…
— Я всё сказал, — оборвал Артём.
С тех пор родня почти прекратила с ними общение. Обиделись. Но в доме Сабины и Артёма снова воцарились покой и порядок.
