Лена вышла на улицу всего на минуту. Забыла платок в машине, а на веранде уже начинало холодать. Обычная мелочь. Она быстро сбегала к автомобилю и возвращалась, когда вдруг услышала смех.
Муж сидел спиной к стеклянной двери веранды. Он её не видел, зато она ясно видела его затылок и лица двух его приятелей с бокалами в руках.
— Вы бы только знали, как она наряжается! — громко и уверенно проговорил он. — Будто на свидание собирается. А дома только тапки да плед.
Компания расхохоталась. Лена застыла на месте.
— Не понимаю, зачем терплю, — продолжал муж. — С Аней можно и поговорить нормально, а дома — одна скука.
— Аня? Ты серьёзно? — переспросил один из друзей.
— А что? Я должен до конца жизни с этой тенью сидеть? Сами посмотрите на неё! Фигура расползлась, как пирожок на сковородке. Кому это вообще надо?
Лена почувствовала, как что-то надломилось внутри. Не просто струна — нечто большее, что связывало её столько лет.
Как она выбежала через калитку — не помнила. Ноги не чувствовались, перед глазами всё плыло, а слёзы не шли.
Сидя в машине, Лена смотрела на свои руки. Обручальное кольцо в свете фонаря блестело как-то особенно пусто.
Телефон завибрировал. «Ты где?» Потом: «Мы уезжаем». И снова: «Ты в порядке?»
Какое ему дело? Человеку, который только что обсуждал её с друзьями, у которого уже есть Аня.
Аня. Странное имя. Короткое, колкое.
Лена завела машину и поехала. Не домой. К Ольге. Подруга открыла дверь в пижаме, с чашкой чая в руках.
— Можно я у тебя останусь на ночь?
— Конечно. Что случилось?
Но Лена не могла произнести ни слова. Ком в горле душил, мысли путались.
Ольга, не задавая вопросов, постелила в гостевой комнате и оставила чистые полотенца.
— Завтра всё станет понятнее, — только и сказала она.
Но утро принесло только глухую боль и десятки пропущенных звонков. «Где ты?» «Что за истерика?» И наконец: «Прости, я был пьян».
Алкоголь всё спишет. Но он лишь убирает маску, а не сочиняет новые слова.
Лена отключила телефон. Она впервые за много лет взяла отгул и просто лежала, глядя в потолок. Пустота заполнила всё внутри.
На третий день телефон снова заработал. Муж писал всё реже: сначала взволнованно, потом сердито, а потом с ноткой вины. «Нужно поговорить». «Это было глупо». «Ты всё не так поняла».
Она ничего не отвечала. Что можно было сказать после того, что она слышала?
На седьмой день пришло осознание: он ушёл давным-давно. Просто сейчас произнёс это вслух.
— Я вернусь за вещами, — сказала Лена Ольге.
— Ты уверена?
— Да. Я больше не прячусь.
Муж открыл дверь мгновенно, будто всё это время караулил. На лице — смесь вины и облегчения.
— Слава Богу, ты пришла!
Лена молча прошла в спальню за чемоданом.
— Что ты делаешь? — испуганно спросил он.
— Собираю вещи.
— Но мы ещё не поговорили!
— А что обсуждать? Про Аню?
Он схватил её за руку.
— Ты всё не так поняла!
— Я всё поняла правильно, — спокойно сказала она, высвобождая руку. — Ты меня предал. А теперь мне жаль тебя.
— Жаль?
— Да. Потому что я начну новую жизнь. А ты останешься человеком, который смеётся за спиной тех, кто его любит.
Лена аккуратно складывала вещи. Только то, что действительно нужно. Остальное — не важно.
— А как же мы? Пятнадцать лет вместе! — в его голосе звучало отчаяние.
— «Мы» закончилось давно. Просто ты этого не заметил.
Она застегнула чемодан и, не оглядываясь, вышла из квартиры.
На улице моросил дождь, но Лене впервые за долгое время дышалось легко. Страх перед неизвестностью был ничто по сравнению с тихим умиранием в старом «болоте».
Телефон завибрировал. Сообщение от сестры: «Приезжай ко мне. Сколько хочешь». Лена улыбнулась. Иногда конец — это действительно начало.
Три недели промелькнули странно. Каждый день что-то происходило — а потом не помнилось ничего.
Лена отключила телефон, оставила за собой шумный город. Сказала на работе, что берет отпуск за свой счёт. Начальница только вздохнула: голос Лены говорил сам за себя.
На четвёртой неделе позвонила Ольга:
— Он приходил ко мне. Искал тебя.
— И?
— Выглядит плохо. Говорит, что всё это было глупостью. Что скучает.
— А она?
— Кто?
— Аня, — Лене с трудом далось это слово.
— Не знаю, — замялась Ольга. — Но, Лен, может, всё-таки поговорите?
Лена положила трубку без ответа. О чём говорить? О предательстве? О насмешках? О чужой женщине, на фоне которой её выставили никем?
На следующий день она включила телефон. Пропущенные вызовы. Сообщения. Последнее: «Буду дома всю неделю. Приходи. Просто поговорить».
Она решила: нужно поставить точку.
Квартира встретила её запахом пиццы, немытой посуды и одиночества. Муж сидел на кухне, вскочил при виде её.
— Лена! — его голос дрожал.
Он выглядел разбитым: осунувшееся лицо, щетина, помятая рубашка. «Аня бы такого не оценила», — мелькнула мысль.
— Я за вещами, — сказала Лена.
— Подожди, пожалуйста… Нам нужно поговорить!
Она остановилась.
— О чём? О «пирожке на сковородке»? Или о «болоте», в котором я тебя якобы утопила?
Он побледнел.
— Я был пьян…
— Нет, ты был собой. Просто без фильтров.
Лена молча доставала вещи из шкафа. Спокойно. Без дрожи в голосе. Как будто это касалось кого-то другого.
— Что ты собираешься делать? — спросил он тихо.
— Жить.
— Где?
— Это уже не твоя забота.
Он шёл за ней по пятам, но понимал: между ними пропасть, которую не перепрыгнуть.
— Я люблю тебя, — выдохнул он.
Лена подняла глаза.
— А я любила тебя. Но теперь ты для меня умер. На той веранде, среди смеха и бокалов.
Она застегнула сумку, сняла со стола свадебную фотографию, провела пальцем по рамке.
— Оставь себе. Память — это самое тяжёлое бремя.
Он смотрел на неё, как тонущий на берег.
— Что мне сделать, чтобы вернуть тебя?
— Ничего, — с грустью сказала Лена. — Ты уже всё сделал.
И ушла, тихо прикрыв за собой дверь.
Поначалу Лена планировала задержаться там ненадолго. Но всё вышло иначе.
Работа в школьной библиотеке, знакомства с местными жителями, маленькие тёплые встречи в клубе… Всё это медленно, но верно вытаскивало её из пустоты.
А однажды утром Лена поймала себя на мысли, что уже три дня не думала о муже. Ни разу.
Он писал ещё несколько раз, но теперь Лена отвечала кратко и сухо. Когда пришли документы на развод, она подписала их без колебаний.
В мае в библиотеку заглянул мужчина. Высокий, с добрыми глазами и лёгкой сединой.
— Есть что-нибудь из Бродского? — спросил он с улыбкой.
— А вы предпочитаете раннего или позднего? — машинально спросила Лена.
— Доверьтесь своему вкусу.
Он стал приходить каждую неделю. Вдовец. Дочь — в Канаде. Математик.
На литературном вечере, когда Лена читала стихи, вдруг сбилась. И он тихо подсказал строчку.
И она впервые за долгое время улыбнулась — легко, свободно, без боли.
Иногда окончание — это просто дорога к новому началу.
