— Дяденька, пожалуйста, заберите мою сестрёнку… она уже давно ничего не ела, — этот голос разорвал утреннюю суету улицы, заставив Игоря Левшина резко обернуться. Он остановился, будто наткнулся на невидимую стену.
— Дядя… прошу вас… она совсем голодная…
Этот детский шёпот, полный боли и безысходности, неожиданно проник сквозь шум проезжающих машин и гомон прохожих. Игорь спешил — не просто спешил, он буквально летел, гонимый ощущением, что в жизни осталось только одно важное — работа. Сегодня решался многомиллионный вопрос, судьба контракта зависела от его участия в переговорах. С тех пор как не стало Риты — его любимой, его смысла, его опоры — он жил, только когда работал.
Но этот голос…
Он заставил его остановиться. Перед ним стоял мальчик лет семи — худенький, в мятой одежде, с потухшими глазами и следами слёз на лице. В его объятиях — туго завёрнутая в старое одеяло девочка. Малышка была совсем крошечной и едва слышно поскуливала. Мальчик держал её с такой бережностью, будто был единственным, кто мог её спасти.
Игорь колебался. В голове звенело: «Ты не можешь задерживаться». Но глаза ребёнка… это «пожалуйста»… оно зацепило что-то очень глубокое внутри, что он давно закрыл на замок.
— Где ваша мама? — мягко спросил он, присаживаясь рядом с мальчиком.
— Она сказала, что скоро вернётся… Но её нет уже второй день. Я каждый день прихожу сюда, жду… вдруг вернётся, — мальчик дрожал, и вместе с ним дрожали его слова, как листья на ветру.
Максима — так звали мальчика. Его младшую сестру — Таисией. Они остались вдвоём. Никакой записки, никаких объяснений. Только маленькая надежда, за которую семилетний ребёнок держался изо всех сил.
Игорь предложил пойти перекусить, вызвать полицию, сообщить в органы опеки. Но при слове «полиция» мальчик отпрянул и тихо, с испугом, произнёс:
— Не отдавайте нас… пожалуйста. Если они узнают, её заберут…
В этот момент Игорь понял: он не сможет уйти. Просто не сможет.
В ближайшем кафе Максим ел так, словно не ел несколько дней, а Игорь осторожно кормил смесью маленькую Таисию. Он не узнавал себя — в груди снова что-то оживало, будто кусочек тепла пробился через ледяной панцирь.
Он достал телефон, набрал номер:
— Отмени всё. На сегодня и завтра тоже. Всё.
Через некоторое время прибыли сотрудники полиции — Герасимов и Наумова. Обычная проверка, стандартные вопросы. Максим вцепился в руку Игоря с отчаянием:
— Вы нас не оставите, да?.. Не отдадите в приют?..
Игорь и сам не предполагал, что скажет это:
— Не отдам. Обещаю.
В отделении начались бюрократические процедуры. Помочь вызвалась Лариса Петровна — его давняя знакомая и опытный сотрудник органов опеки. Благодаря её вмешательству оформление временной опеки прошло быстро.
— Это ненадолго. Пока маму не найдут, — твердил Игорь скорее для собственного самоуспокоения. — Только на время.
Он повёз детей к себе. В дороге царила тишина. Максим, прижимая к себе сестру, не проронил ни слова. Он лишь шептал ей что-то нежное, будто был ей и братом, и отцом одновременно.
Квартира встретила их просторными комнатами, мягкими коврами и огромными окнами с видом на вечерний город. Для Максима всё это казалось сказкой — таким уютом его жизнь не баловала никогда.
А вот Игорь чувствовал растерянность. Он не знал, с какой стороны подступиться к смесям, когда менять подгузники и как уложить ребёнка. Путался в расписании, забывал, когда кормить, а когда укладывать спать.
Но рядом был Максим — тихий, сосредоточенный, будто всё время ждал, что его снова бросят. Но в то же время он помогал: аккуратно укачивал сестру, пел колыбельные, заботливо укладывал её спать. Словно делал это не впервые.
Однажды вечером Таисия никак не могла уснуть — капризничала, ёрзала, посапывала. Тогда Максим подошёл, прижал к себе и начал тихонько петь. Через несколько минут девочка уже мирно спала.
— Ты отлично с ней справляешься, — заметил Игорь, чувствуя, как в груди разливается тепло.
— Я просто научился, — спокойно ответил мальчик. Без упрёка. Просто как факт.
И тут раздался звонок. Лариса Петровна.
— Мы нашли их маму. Она жива. Сейчас проходит курс лечения — зависимость, сложное состояние. Если справится и докажет, что может заботиться о детях, их вернут ей. Иначе — они перейдут под государственную опеку. Или… ты сможешь оформить опеку официально.
Игорь замолчал. Ему стало тесно в груди.
— Ты можешь их усыновить, если уверен, что готов.
Он не знал, готов ли стать отцом. Но знал точно: он не может позволить этим детям исчезнуть из его жизни.
Позже тем же вечером Максим, сидя в углу с карандашами, тихо спросил:
— Нас опять уведут? Мы потеряем тебя?
Игорь опустился рядом, обнял его крепко, без лишних слов. Только этим объятием хотел сказать: ты теперь не один.
— Никогда вас не отдам. Обещаю.
В ту же ночь он позвонил Ларисе:
— Я хочу оформить официальную опеку. Полную.
Это было непросто: комиссии, инспекции, собеседования, визиты — процесс затянулся. Но Игорь не отступал. У него была цель — двое детей: Максим и Таисия.
Когда временный статус сменился на постоянный, Игорь принял решение переехать. Купил дом за городом — с садом, крыльцом и свежим воздухом. С местом, где дети могли расти счастливыми.
Максим словно расцвёл. Он громко смеялся, строил шалаши, читал книги вслух и рисовал — его работы украшали холодильник. Он наконец-то жил.
Однажды, укрывая его перед сном, Игорь услышал:
— Спокойной ночи, папа.
Сердце дрогнуло. Он ответил, с трудом сдерживая слёзы:
— Доброй ночи, сын.
Весной суд официально утвердил усыновление. Подпись судьи стала лишь формальностью — в сердце всё решилось давно.
А потом Таисия впервые сказала слово «папа». И в этот миг Игорь понял, что ни один успех в бизнесе не сравнится с этим.
Максим завёл друзей, играл в футбол, приводил домой ребят. А Игорь учился варить кашу, собирать лего, слушать и смеяться… и снова чувствовать себя живым.
Он не планировал быть отцом. Но теперь не представлял себя без них.
Да, было трудно. Да, было неожиданно. Но это было лучшее, что с ним случалось в жизни.
