— Слушай, это снова тот пёс. Уже почти третью неделю ошивается у трассы, — сказал один из водителей, остановившись у придорожного кафе.
— Да, странный он. Говорят, будто охраняет что-то, — ответил второй.
— Что значит «что-то»? Сказки это всё.
— Нет, серьёзно. Тут недавно ДТП было, насмерть кто-то разбился.
Разговор резко оборвался звуком визжащих тормозов — на проезжую часть выскочила измождённая собака. Водители в панике давили на тормоза и сигналили, но животное, казалось, не слышало ничего вокруг. Оно молча вернулось к обочине и улеглось там, словно и не было всей этой суеты.
Иван, как и в предыдущие дни, проезжал мимо. Сцена не менялась: то пёс лежит, будто в оцепенении, то внезапно бросается на дорогу, как будто хочет кого-то остановить. Сегодня он внезапно замедлил ход. Что-то в глазах этой собаки тронуло до глубины души. Взгляд — отчаянный, упрямый и одновременно наполненный верой — пронзил его.
Он резко свернул к обочине и заглушил двигатель. В зеркале увидел, как дальнобойщики настороженно переглянулись, чувствуя, что мужчина что-то задумал.
— Привет, дружище, — осторожно вышел Иван из машины, медленно подходя к собаке. — Познакомимся?
Пёс повернул голову, не отпрянул, но и не пошёл навстречу. В его глазах читалась такая боль и надежда, что у Ивана сжалось сердце.
— Эй, мужик, — донёсся голос одного из водителей, — аккуратнее, он никого близко не подпускает.
— Он что, всё это время тут? — Иван обернулся.
— Да. Почти три недели. После аварии. Говорят, это собака погибшего.
Иван опустился на корточки недалеко от животного.
— Ждёшь хозяина, да? — тихо сказал он.
Пёс едва заметно заскулил, словно понял его.
— Кто-нибудь пытался его увезти? — спросил Иван, не сводя взгляда с пса.
— Конечно, — вмешался другой дальнобойщик. — Но он убегает, возвращается сюда каждый раз.
— Меня Сергей зовут, — представился первый. — Я из этих мест. Всё знаю.
Иван поднялся, стряхивая пыль с джинсов, и кивнул:
— Тогда расскажи, пожалуйста.
Сергей подошёл ближе, облокотился на дверь грузовика и заговорил:
— Здесь раньше жила женщина, Лидия Петровна. Её сын, Михаил, был добрый, отзывчивый. Собаку эту, Бима, он ещё щенком с улицы подобрал. Вместе не разлей вода были. Куда Миша — туда и пёс. А потом случилось несчастье.
Сергей ненадолго замолчал, закурил, глядя в сторону трассы.
— Той ночью шёл ливень, как из ведра. Михаил ехал с работы. На том повороте его машину занесло — столкновение было лоб в лоб. Он погиб.
Иван перевёл взгляд на Бима. Тот не шевелился, лежал с прижатыми ушами, будто всё ещё ждал.
— А пёс? Он тоже был в машине?
— Да, выжил по чистой случайности. Лидия Петровна тогда забрала его домой, но он не остался — сбежал. И с тех пор не покидает это место. Просто ждёт.
— А она не пыталась его вернуть? — спросил Иван.
Сергей горько усмехнулся:
— После смерти сына будто закрылась от всего мира. А на Бима глядеть не может — слишком сильно он ей напоминает Мишу.
Иван пошёл к машине, вернулся с бутылкой воды и пакетом еды.
— Ты, может, проголодался?
Собака даже не обратила внимания.
— Бесполезно, — покачал головой Сергей. — Я ему тоже приносил — не притронется, пока рядом кто-то есть. Только когда остаётся один.
Иван стиснул кулаки:
— То есть он просто сдохнет тут от одиночества?
— А что ты сделаешь? — развёл руками водитель. — Люди пробовали. Один парень отвезти его хотел — в приют. Так тот через забор сиганул и обратно сюда двадцать километров пешком.
Иван молча смотрел на Бима. Сердце сжималось. Перед глазами вдруг всплыл образ отца, как тот звал его незадолго до смерти, а он всё находил поводы не приехать. Думал — успеет. Но не успел.
— А где живёт Лидия Петровна?
Сергей прищурился:
— А тебе зачем?
— Хочу поговорить. Попробовать.
— Дом у неё в самом конце посёлка, с зелёным забором. Но предупреждаю — она ни с кем не общается. Людей не пускает.
— Посмотрим, — коротко ответил Иван и направился к машине.
Дом с облупленным зелёным забором нашёлся быстро. Всё вокруг говорило о запущенности: краска облезла, клумбы заросли сорняками, тишина — как в безлюдном месте.
Иван нажал звонок. Тишина. Нажал ещё раз.
— Кто там?
— Лидия Петровна? Здравствуйте. Мне бы с вами поговорить.
— Уходите.
— Это про Бима.
Долгая пауза. Затем дверь приоткрылась. На пороге стояла пожилая женщина с уставшими глазами, в которых застыла боль.
— Что вы хотите?
— Поговорить. О нём.
Она вздрогнула.
— Я не могу. Он… он как живое напоминание о сыне. Когда смотрю — будто Мишу снова теряю.
Она прикрыла лицо руками, голос сорвался на слёзы.
Иван молчал. Время будто остановилось. Только через пару минут он тихо сказал:
— Я потерял отца. Всё откладывал встречу, не приезжал, был занят. Думал, будет ещё время. А потом… не стало ни времени, ни возможности. Вам выпал шанс, который не всем даётся. Бим не только сына вашего любил — он и вас не забыл. Разве это не главное?
— Он меня не простит, — шепнула Лидия Петровна.
— А давайте проверим? — протянул ей руку Иван.
Она смотрела на него с сомнением, потом нерешительно положила ладонь в его руку.
У дороги, как и прежде, лежал Бим, не отрывая взгляда от трассы.
— Бим… — еле слышно произнесла женщина.
Собака вскинула голову, будто услышала не просто голос, а дыхание прошлого. И в следующий миг…
Иван запомнил этот момент навсегда: как измученный пёс сорвался с места и побежал к женщине, жалобно подвывая, дрожа, словно весь состоял из одного чувства — ожидания. Как прижался к её коленям, а она, опустившись на землю, сквозь слёзы повторяла:
— Прости… прости меня, малыш…
Прошло чуть больше месяца.
Иван снова остановился у того же дома. Теперь забор сиял свежей краской, в палисаднике цвели астры и календулы.
Из ворот весело выбежал Бим — уже не худой, с блестящей шерстью, но с тем же добрым взглядом. За ним — Лидия Петровна. В глазах её снова горел свет.
— Заходи, Ваня! Пирог испекла, чайник вскипает.
За столом она рассказывала, как Бим помогает ей в быту, как вместе они навещают могилу Михаила, как дети с улицы обожают играть с ним.
Иван слушал, улыбаясь. Порой нужно просто остановиться, посмотреть в глаза — и понять, что даже самое разбитое сердце можно вернуть к жизни. Если вовремя подать руку.
Бим тихо положил голову ему на колени и глубоко вздохнул. Как будто говорил: спасибо, что ты тогда не проехал мимо.
