«Без права рожать»
— Плодить нищету собралась? У меня уже есть три внука без будущего. Сначала их нужно на ноги поставить, а потом уже вам можно рожать! — с ледяным спокойствием проговорила Тамара Степановна, уставившись на Дашин почти незаметный животик так, будто видела перед собой преступление.
Даша машинально прикрыла живот руками. Он ещё даже не начал округляться, но для неё это уже была целая Вселенная. Её личное чудо, возникшее тихо, без спроса, но с такой огромной надеждой, что внутри не помещалась радость.
— Но это же… ваш внук, — прошептала она, не узнавая собственный голос.
— Ты уверена? — прищурилась свекровь. — Сашка мне ничего не говорил. У нас в семье такие вещи не делаются втихую. Детей заводят, когда готовы, а не когда по залёту!
Каждое слово било по лицу. Даша чувствовала себя чужой в этом доме, где ей вроде как нашлось место, но только временно. Как квартирантке. Как служанке. А теперь — как лишнему рту.
Саша пришёл поздно. Усталый, молчаливый. Поставил сумку, разулся, не глядя прошёл мимо.
— Я сказала твоей маме, что беременна, — проговорила Даша, стоя в дверях комнаты.
Он застыл.
— И что? — голос был глухой.
— Она сказала, что я плодю нищету… Что у неё уже есть трое внуков, и больше не надо.
Он уселся на край дивана, провёл рукой по лицу. Долго молчал. Потом сказал:
— Зря ты ей сказала. Рано было.
— А тебе рано? — тихо спросила Даша. — Тебе тоже не нужен этот ребёнок?
— Я не знаю… Даша, ну сейчас совсем не время. Мы же не потянем.
— А когда потянем? Когда ей удобно будет? Когда её внуки вырастут?
Он не ответил.
Через два дня она уехала. Сняла маленькую комнатку на окраине, со старым диваном и протекающим краном, но с тишиной. Без упрёков, без взглядов, без претензий.
Саша не звонил. Только прислал сообщение: «Ты же сама ушла. Удачи».
Она читала его и гладила живот. Не плакала. Слёзы уже кончились.
Она устроилась на удалённую работу. Писала тексты по ночам, держала себя на дешёвом чае и крекерах. Ребёнок рос. В ней — и для неё. А она менялась. Из уязвимой девочки становилась матерью. Стальной.
Однажды ей написали с женского блога:
«Мы хотим рассказать вашу историю. Вы — пример».
Сначала она хотела отказаться. А потом согласилась.
И рассказала всё. Без прикрас. Про свекровь. Про Сашу. Про страх. Про бегство. Про силу, которая просыпается тогда, когда больше некому.
История разошлась по сети. Тысячи женщин писали ей слова поддержки. Делились своим.
Через неделю она получила письмо.
От Саши.
«Ты хочешь прославиться, выставив меня чудовищем? Ты всё переврала. Я подам в суд. За клевету. За дочь. Я отец, если ты забыла.»
Даша перечитала письмо. И впервые не испугалась.
«Пробуй. Но знай: я не та, что стояла в дверях с мольбой. Я другая. Я — мать. И я никому не позволю стереть нас», — написала она в ответ.
Роды прошли в городской больнице. Всё прошло быстро и без осложнений. Дочь она назвала Алиной. В честь бабушки. Настоящей. Своей.
Теперь Даша знала: быть матерью — не значит иметь одобрение. Это значит — быть сильной, когда тебе говорят, что ты слабая. И верить в жизнь, даже когда от тебя отвернулись все.
— Плодить нищету… — прошептала она однажды, глядя, как Алина улыбается во сне. — Пусть я буду нищей, но с такой дочерью я — самая богатая на земле.
