Юля стояла у панорамного окна их просторной квартиры на семнадцатом этаже, наблюдая, как внизу переливаются огни вечернего города. Ещё совсем недавно ей казалось, что их с Артёмом семейная жизнь будет похожа на красивую сказку. Но прошёл год, и между ними будто сгустились тучи. Артём стал раздражительным, постоянно упрекал её в мелочах, всё чаще пропадал по непонятным делам. А самое тревожное — он перестал даже скрывать, что всерьёз задумывается о разводе. Порой и сама Юля думала: «А может, действительно пора?» Но одновременно в ней поднималась тревога: «А что будет с квартирой, машиной, тем, что мы нажили вместе?»
Вечером Артём вошёл в прихожую с угрюмым видом, тяжело стаскивая ботинки. Кинул ключи на полку, криво усмехнулся:
— Надеюсь, ты приготовила ужин? Такой день, что хоть вой… Устал, как собака, а тут снова всё на мне?
— Готово, — коротко ответила Юля, сглотнув ком в горле. У неё самой был напряжённый рабочий день, но он, как обычно, этого будто не замечал.
— Отлично, — процедил он. — Завтра поговорим. Надоело жить в этом напряжении. Так больше продолжаться не может.
Юля почувствовала, как внутри у неё всё похолодело: «Похоже, завтра он окончательно объявит о разводе». Она молча накрывала на стол, будто ощущая, как почва уходит из-под ног.
На следующее утро, когда она готовила завтрак, Артём вышел из ванной, вытирая голову полотенцем, и без всяких предисловий заявил:
— Я решил: мы разводимся. Надоело это болото. Если вместе быть счастливыми не можем — нечего и продолжать.
Юля застыла с кувшином сока в руках:
— Ты это серьёзно?
— Абсолютно. Хватит тащить мёрmвый груз. И, чтоб сразу было понятно: после развода тебе ничего не останется.
Она невольно дёрнулась:
— В каком смысле — ничего? У нас ведь совместное имущество: квартира, машина, сбережения…
Он насмешливо уселся за стол и, опершись на спинку стула, ответил:
— Всё просто. Всё записано на меня. Квартира куплена на моё имя, машина оформлена на меня. Когда покупали — я платил. Забыла?
Юля помнила, как её мама тогда после продажи дачи передала часть суммы. Но, увы, юридически в документах фигурировал только Артём. Он уверял: «Так проще, мы же семья». А теперь этот аргумент обернулся против неё.
— Но ведь всё это было куплено в браке. Разве это не считается совместным?
— Ха, — он презрительно усмехнулся, — теоретически — может быть. Но в суде я докажу, что вложил гораздо больше. И вообще, у меня есть связи. Поверь, лучше не лезь на рожон — тебе же дороже выйдет.
Юлю пронзила мысль: «Так вот оно что. Он, кажется, заранее всё продумал». Но вслух она только спросила:
— То есть ты действительно думаешь, что мне не полагается ни копейки?
— Именно. Хочешь — уходи, но ничего с собой не унесёшь. А захочешь судиться — я тебя затаскаю по инстанциям. Выиграю.
Он ушёл, оставив её одну на кухне. Юля стояла в ступоре, с трудом осознавая: «Неужели он всё это время готовил почву, чтобы оставить меня без всего?»
В обед она не выдержала и позвонила Кате — подруге, которая хорошо знала об их браке:
— Катя, всё… Артём заявил, что хочет развода. И говорит, что я ничего не получу.
Катя ответила быстро, с твёрдостью:
— Не паникуй. По закону, всё, что куплено в браке — общее. Даже если записано на одного. Он просто пытается запугать.
— Но он уверяет, что всё оформлено на него. А у нас нет расписок, подтверждающих, что я что-то вкладывала. И мама мои деньги отдала наличкой, без бумаг…
— Юль, есть понятие «совместно нажитого». Твоя мама может подтвердить, что давала деньги. А если ты переводила Артёму — может остаться история операций. Не сдавайся, обратись к адвокату.
— Спасибо, — прошептала Юля. В её голосе зазвучала решимость. «Значит, шанс есть…»
Когда Артём вернулся вечером, Юля попыталась поговорить спокойно:
— Раз ты решил разводиться — давай обсудим, как поступим с имуществом. Может, продадим квартиру, поделим деньги? Без скандалов.
Он отмахнулся, уткнувшись в телефон:
— Не вижу смысла. Всё и так моё. Ты можешь собираться и уходить.
— Закон говорит иначе, — она держалась уверенно. — Всё, что нажито в браке, делится пополам. Даже если документы на одного. Я не претендую на большее — только на своё.
Артём фыркнул:
— Ну-ну. Попробуй доказать, что ты вложила что-то серьёзное. У меня зарплата выше. Ты что там — пироги пекла?
Юля сжала кулаки:
— Я вкладывала не меньше. И мама продала дачу, передала нам часть денег. Ты это помнишь.
— Вот только расписку забыла взять, — ядовито усмехнулся он. — Так что ничего ты не докажешь.
Она чувствовала, как в груди поднимается злость, но сдержалась:
— Ладно. Тогда — в суд. Я готова отстаивать своё.
— Делай как хочешь. Всё равно ничего не добьёшься, — отмахнулся он, даже не взглянув на неё.
На следующий день Юля пошла к адвокату, которого посоветовала Катя. Мужчина внимательно выслушал и уточнил:
— То есть формально квартира и машина оформлены на мужа?
— Да, — кивнула Юля. — Но покупались, когда мы уже были женаты.
— Тогда есть все шансы признать их совместной собственностью. Если нет брачного договора, обычно делят пополам. Главное — собрать все подтверждения.
— Он утверждает, что у него связи… и что в документах только он.
— Пугает. Но закон есть закон. Если у вас есть хоть какие-то доказательства — например, банковские переводы, наличие второго заёмщика в ипотеке — это уже многое.
Юля задумалась:
— Мама переводила деньги на мою карту, а я с неё — ему. Может, сохранились выписки…
— Вот и хорошо, — адвокат улыбнулся. — Начнём с этого. И, кстати, вы говорили про ипотеку — а в договоре кто числится?
— Мы оба платили, но, по-моему, он числился основным заёмщиком. Хотя… возможно, я была созаёмщиком. Надо проверить.
— Проверьте обязательно. Это может сыграть ключевую роль.
Вернувшись домой, Юля, пока Артём был где-то с друзьями, устроила ревизию документов. Среди квитанций и бумаг она нашла то, что искала — оригинал ипотечного договора. И чётко прочитала: «Заемщики: Иванов Артём Андреевич и Иванова Юлия Владимировна».
Сердце подскочило. Она также обнаружила копию свидетельства о собственности, где фигурировали оба имени. Похоже, Артём тогда просто не вникал в детали, считая, что всё оформлено на него.
«А он даже не подозревает, — подумала Юля, — что на бумаге мы равны».
Когда вечером Артём вернулся, хмурый и, по всей видимости, с похмелья, Юля была готова.
— Прежде чем ты снова скажешь, что мне “ничего не полагается”, — спокойно начала она, — взгляни вот сюда. Это договор по ипотеке. Кто указан?
Он взял документ с насмешкой:
— Наверное, опять я… Ты как поручитель, может?
— Внимательнее посмотри. Там написано — мы оба заемщики. А ещё — вот копия свидетельства, где тоже указаны оба. Так что квартира — не только твоя.
Артём резко посерьёзнел, пробежал глазами строки, побледнел:
— Мы же… вроде подавали заявление… Я всё на себя записывал…
— Видимо, что-то упустил. И теперь это оборачивается для тебя неожиданностью. Я не собираюсь уходить без своей доли.
Он зажал виски, явно растерявшись:
— Чёрт… А ты уверена, что хочешь делить?
— Уверена. Если не хочешь продавать, выкупи мою часть. Но просто “уйти и всё оставить” — не вариант.
Он покачал головой:
— Денег на выкуп у меня нет. Да и платить ипотеку одному не потяну. Пожалуй… продавать действительно лучше.
— Хорошо. Тогда выставим квартиру. После закрытия ипотеки — делим остаток пополам.
— Договорились… — буркнул он, впервые без насмешки.
Через несколько месяцев квартира была продана, кредит погашен, остаток средств поделили. Артём снял жильё, Юля тоже переехала — ближе к офису. Развод оформили официально.
Позже, сидя с Катей в кафе, Юля рассказывала:
— Он был уверен, что я ничего не получу. А я нашла документы — и всё изменилось. Он просто не знал, что я в них тоже указана.
Катя засмеялась:
— Молодец, что не прогнулась. Он думал, ты сломаешься, а ты — выдержала. Гордость!
Юля улыбнулась. В её душе была лёгкая грусть, но и облегчение: «Теперь я точно знаю, чего стою. И больше никому не позволю меня обесценивать».
