Я с громким щелчком закрыла чемодан и, не отводя взгляда, произнесла:
— Мы не будем останавливаться у неё.
Дмитрий застыл у окна. Его рука невольно сжала край занавески — не обвиняя, а будто теряясь.
— Снова? — тихо переспросил он. — Ты же помнишь, как она в шесть утра нас блинами накормила?
Я прекрасно помнила. Он — тоже. Но его взгляд был не обвиняющим, а скорее просящим: она ведь одна…
Мне стало неловко. Да, одиночество — это тяжело. Но почему я должна превращать отпуск в роль покладистой гостьи в театре имени «Мамы мужа»?
Первый день
Питер встретил нас мелким дождём. В гостинице на Невском — белоснежные простыни без запаха чужих духов и запаха настойки. Дмитрий молчал, пока я осматривала номер.
— Завтра к маме заедем? — вдруг спросил он.
— Конечно, — улыбнулась я, не выпуская ручку чемодана из-под руки.
Визит к Наталье Денисовне
Она стояла у подъезда, как персонаж дореволюционного романа: Дмитрия обняла с драматической теплотой, меня — формально, в щёку, без слов.
— Почему в отеле? Я же диван новый купила! — с триумфом заявила она, наполняя чашки чаем.
— Нам хотелось немного побыть вдвоём, — осторожно ответила я. В глазах мужа промелькнула тень признательности.
Она не растерялась:
— Ну так хоть город мне покажите! Я же в Эрмитаже лет двадцать не была!
Я прикусила раздражение. Всё-таки отпуск — это не семейный марафон и не тур «Свекровь на экскурсии».
День второй
Дождик, прогулки, «Аврора», немного уюта. Я почти расслабилась… пока свекровь не начала спорить с экскурсоводом и не привлекла толпу туристов. Все были в восторге.
Дмитрий смеялся, глядя на меня, — и мы впервые за долгое время почувствовали себя одной командой, выныривая из абсурда.
Третий день
Я уже надеялась, что всё обошлось… Но нет.
— Пойдёмте сегодня в Летний сад! Мы с ним там на качелях сидели, — торжественно произнесла она.
— Мам, мы хотели… — начал Дмитрий, но осёкся.
Я заметила, как он нервно сцепил пальцы, и сдержанно предложила:
— Почему бы и нет. Пойдём вместе.
Это был мой дипломатический жест. Не капитуляция, но и не вражда.
В саду она неожиданно открылась:
— Когда мы с отцом Димы поженились, сбежали от моей мамы в Крым. В палатке жили. Месяц потом она со мной не разговаривала…
И впервые в её голосе прозвучала мягкость. Лёгкий юмор. Словно она и сама видела в нас своё прошлое.
— Мы с ней обе были упрямые… наверное, я всё ещё такая.
И вот мы втроём стояли под лёгким дождём, слушая, как капли мягко ложатся на листья. В тот момент между нами возникло что-то настоящее. Без притворства.
Прощание
У дверей гостиницы Дмитрий крепко меня обнял.
— Спасибо, — сказал он.
И в этом «спасибо» была не просто благодарность. Это было признание: я выдержала.
Перед уходом свекровь протянула мне старую выцветшую фотографию. На ней — она, молодая, у Исаакиевского собора, с чемоданом в руке.
— Мой первый побег, — с улыбкой сказала она. — Береги.
Позже, в самолёте, когда Дмитрий уснул, прижавшись к иллюминатору, я достала эту фотографию.
Я подумала: может, однажды мы покажем её нашей будущей невестке.
Иногда, чтобы действительно отдохнуть, нужно не просто выбрать другой диван. А услышать, понять и отпустить. Без истерик. Без обид. Просто по-взрослому — и с любовью.
