— Да, я тебе изменял, — признал он, глядя ей в лицо, — но ты не имела права мстить мне тем же! Это совсем другое!
— Ты была мне неверна? — его голос дрогнул, а глаза опустились вниз, будто он пытался спрятаться от ответа.
Она ничего не сказала. Молча подошла к зеркалу, поправила серьгу, провела пальцем по губам, размазав немного помаду, и только потом повернулась к нему.
— А ты сам помнишь, как впервые предал меня?
Эта фраза прозвучала тяжелее прямого признания. В ней было всё: и горечь, и боль, и ответ.
Игорь и Марина прожили вместе тринадцать лет. Двое детей, дом за городом, ипотека, кредиты, работа — все, как у всех. Их жизнь была расписана по шаблону: утро, школа, дела, ужин, телевизор, дети спят.
И когда-то между ними действительно была любовь. В юности он был без ума от Марины. Писал ей стихи, ждал часами у подъезда, делал сюрпризы, мечтал о совместной жизни. Потом была свадьба, рождение дочери, потом сына. Счастливые моменты тогда случались часто и были по-настоящему яркими.
Они были настоящей семьёй — сплочённой, дружной, с общими целями и планами. Но с годами всё это растворилось в быту, в повседневной гонке.
Игорь стал подниматься по карьерной лестнице, всё больше работал, всё меньше был дома. Часто задерживался в офисе, ездил в командировки, приходил уставший и раздражённый. Он твердил:
— Я работаю ради нас, ради семьи!
Но чем больше он зарабатывал, тем меньше он присутствовал в их жизни. Он стал чужим в собственном доме.
А Марина тащила на себе всё: дети, быт, хозяйство, работа. Она уже не была женщиной в его глазах — стала частью фона. Тем временем на работе у Игоря появилась Лера — моложе на десять лет, яркая, ухоженная, всегда на каблуках, весёлая. Она смеялась над его шутками, восхищалась каждым словом, приносила кофе, писала: «Ты не забыл про встречу?», в каждом сообщении — лёгкий флирт.
Сначала он не придавал значения. Потом стал позволять себе отвечать. Переписки переросли в встречи, а однажды — в ночь в отеле под видом командировки. Измена стала реальностью. Потом — привычкой.
— Это просто ничего не значащее увлечение, — оправдывался он сам себе. — Жене ни к чему знать, я ведь не собираюсь её бросать.
Он даже не думал, что правда когда-нибудь всплывёт. Лера не строила планов разрушить его брак. Ей было удобно. Она была лёгкой, страстной, весёлой. С ней он чувствовал себя мужчиной, не замученным бытом и родительскими обязанностями, а сильным, уверенным, востребованным.
Дома же он видел жену в старой майке, с уставшим лицом, ужином и включёнными мультиками для детей. Игорь начал обвинять Марину:
— Почему ты перестала следить за собой? Почему у нас почти нет близости? Почему ты холодна?
А она пыталась объяснить:
— Я устаю. Я одна всё тяну. Ты вроде рядом, но будто тебя нет. Я словно одна в этом браке.
Но он её уже не слышал. Его жизнь давно разделилась на две: в одной была семья, в другой — Лера.
А Марина знала. Она видела переписки, в которых было столько страсти и вожделения, сколько он давно не испытывал к ней. И в этот момент внутри неё что-то оборвалось. Он стал ей отвратителен. Не как человек — как образ. Словно он утонул в грязи, и даже его голос, взгляд, прикосновения стали противны.
Она не устраивала скандалов, не требовала объяснений и не закатывала сцен. Просто тихо наблюдала за его поступками, делая вид, будто всё в порядке. В глубине души она надеялась, что однажды он наберётся мужества и сам во всём признается, расскажет о своих изменах. Но этого так и не произошло. Он продолжал изображать примерного семьянина и заботливого отца перед близкими и друзьями.
С того момента Марина начала отдаляться. Будто отделила свою жизнь от общего пространства, где они жили вместе.
Она всё так же заботилась о доме, детях, занималась хозяйством, но теперь её внимание к себе уже не было связано с ним. Она изменилась. Стала ухоженной, сдержанной, уверенной. Её улыбка стала другой — холодной. Она больше не задавала вопросов, не интересовалась его планами, а вечерами всё чаще задерживалась вне дома.
Он лишь отмахивался: «Ну подумаешь, обиделась. Переживёт. Главное, чтобы не узнала правду».
Но он не знал, что Марина давно всё поняла. Более того — она уже приняла решение.
Прошёл год.
Он устал от Леры. Все эти тайные встречи, интриги и «игра в любовников» надоели. Всё стало однотипным. И он решил вновь обратить внимание на жену.
А она изменилась. Дорогая парфюмерия, лаконичные, элегантные наряды, аккуратные причёски. Он подумал: «Наверное, снова хочет мне понравиться».
Он расслабился.
Пока однажды не увидел на её телефоне сообщение: «Сегодня, как обычно, в том же номере. Жду».
У него помутилось в глазах. В голове зазвучал тревожный гул.
— Это кто тебе пишет? — спросил он, пытаясь сохранять спокойствие.
— Хочешь знать? Точно хочешь услышать ответ?
— Да, разумеется!
— Тогда, может, для начала расскажешь о своей подружке?
Он напрягся, смутился.
— Сейчас речь не обо мне. Я спрашиваю тебя.
Она сделала паузу, посмотрела на него и с удивительным спокойствием произнесла:
— Ты правда хочешь знать, изменила ли я тебе?
— А ты помнишь, как сам предал меня? Может, стоит начать с этого?
Он опешил. Не был готов к такому повороту. Это он должен был быть тем, кто раскаивается, просит прощения, возвращает любовь. А оказалось, что всё пошло иначе.
Марина ушла в спальню. А он остался стоять посреди коридора, сбитый с толку.
И только тогда до него стало доходить, насколько абсурдно и эгоистично всё то, что он делал. Сколько раз он обманывал, как предавал молча, а теперь не может смириться с тем, что она поступила так же?
Он ожидал криков, обвинений, слёз. А в ответ — только тишина.
Позже, когда они сели поговорить, он прямо спросил:
— У тебя кто-то есть?
— Да, — спокойно ответила она. — Он говорит, что я красивая. Он слушает меня. Он не предаёт. Просто рядом — и этого мне достаточно.
— Ты сделала это назло?
— Нет. Я просто захотела почувствовать себя женщиной. Не матерью, не служанкой, не тенью. Просто собой. И теперь мне всё равно. Я живу. А ты… ты для меня — пустое место.
Он посмотрел на неё, и понял: она ушла. Не физически, а душой. Без крика, без упрёков — просто ушла навсегда.
Всё это время он был уверен, что контролирует ситуацию. Что может играть на двух фронтах. Что имеет право ошибаться, но при этом быть центром её жизни.
Он никогда не верил, что она способна поступить так же.
Прошло полгода. Они развелись и разъехались. Он видится с детьми по расписанию.
Марина теперь светится. Она улыбается по-настоящему. В её глазах — жизнь.
А он… Он всё ещё ищет её черты в других. Пишет по ночам сообщения, которые не отправляет. Читает старые переписки. И снова и снова вспоминает её слова:
— А ты ведь сам начал…
Тот самый бумеранг, запущенный им год назад, вернулся — и больно ударил в самое сердце.
Одно неверное решение разрушило то, что казалось вечным. И, как оказалось, в жизни нет ничего надёжнее верности.
