Холодный осенний ветер гнал по деревенской улице усыпанные золотом листья, когда Алина сошла с рейсового автобуса. Ноги ломило после многочасовой дороги, а на душе тяжело ныло — прощание с дедом стало тяжёлым испытанием.
Не успела она пройти и десятка шагов от остановки, как услышала знакомый хрипловатый голос:
— Алинушка, деточка, как поездка?
Навстречу спешила Нина Петровна — деревенская фельдшер, немного полноватая женщина в стареньком халате поверх шерстяного свитера. Она была одной из немногих, кто искренне сочувствовал Алине.
Хотя Павел, муж Алины, откровенно насмехался над Ниной Петровной, то и дело подкалывая её и называл «колхозной знахаркой», сама Алина уважала эту женщину и всегда прислушивалась к её словам.
— Более-менее, Нина Петровна, — тихо вздохнула Алина, замедлив шаг. Не хотелось говорить, но она знала, что от разговора не уйти. — С дедом так и не поговорили по-человечески. Ушёл, так и не простив…
— Эх, дочка… — Нина Петровна покачала головой, поправляя седую прядь, выбившуюся из-под вязаной шапочки. — Он был человек с характером. Гордый, упрямый. С такими, даже если сильно хочешь, не всегда можно найти общий язык. Упокой Господь его душу…
Она помолчала и вдруг перешла на другую тему:
— Ну а твой Павлуша как? Всё приболел?
Алина пожала плечами, нервно перебирав ручку старенькой сумки:
— Совсем ослаб. Ни аппетита, ни сил. Врачи только руками разводят. Он уже смирился — говорит, чувствует, что конец близок.
— Да брось ты! — фыркнула фельдшер. В её голосе вдруг появилось раздражение. — Он у тебя артист! Настоящий театр одного актёра. Такое шоу устраивает — хоть в театр зови!
— Нина Петровна… — Алина поникла, но в глубине души что-то кольнуло. — Как вы можете так говорить? Он же страдает… Врачи ведь сами не могут ничего понять…
— Да потому и не понимают, что там и разбираться не с чем! — резко отрезала фельдшер. — Но ничего, ты сама всё поймёшь.
С этими словами она кивнула Алине и свернула в ближайший переулок, оставив девушку в смятении.
Домой идти совсем не хотелось. Вместо этого Алина дошла до берега, где старое поваленное дерево давно стало скамейкой для местных. Села, уставившись на мутную воду, и вспомнила, как уезжала.
Перед её отъездом Павел лежал на диване, бледный и скорбный, словно уже готовился к поминкам.
— Конечно, езжай, Алинка, — простонал он, прикрывая глаза и поднося ладонь ко лбу. — Я всё понимаю… Только не забывай, что с неба ничего не падает. Когда я умру, гробовщик бесплатно не похоронит.
Эти слова сейчас звучали как злая ирония. Алина вспоминала, с чего всё начиналось. После окончания музыкального колледжа она наотрез отказалась продолжать карьеру скрипачки, вопреки дедушкиным надеждам.
— Я больше не прикасусь к этому инструменту! — твёрдо сказала она, положив перед дедом красный диплом и скрипку, подаренную им на её двенадцатилетие.
— Что значит — не прикасусь?! — дед вспыхнул, лицо его налилось кровью, а руки, закалённые в трудах, сжались в кулаки. — Я всю жизнь старался, чтобы ты стала музыкантом! Или теперь будешь хвосты коровам крутить?!
— Лучше коровам хвосты, чем на этой скрипке мучиться! — выпалила она тогда, и тут же пожалела о своих словах она пожалела почти сразу, но гордость не позволила сделать шаг назад. Из-за этого и оказалась в далёкой деревне, устроившись заведующей в сельский клуб. Здесь она познакомилась с Павлом — скромным, не грубящим парнем, который не ругался и казался воплощением надёжности. Он говорил то, что Алина так хотела слышать: про светлое будущее, семью, дом, детей. Постепенно городская жизнь и те, кто готов был за неё бороться, исчезли из памяти, как нечто ненужное.
Сначала всё складывалось неплохо. Она старалась — работала без устали, даже корову купила, хотя Павел мечтал совсем не о хозяйстве, а о мотоцикле. Он тогда разозлился: мол, его желания ей не важны, и что вообще он здесь — пустое место. Теперь Алина, вспоминая то время, с грустью думала: лучше бы тогда всё продала, да хоть три мотоцикла ему купила, лишь бы вернуть того, в кого когда-то безоглядно влюбилась.
Но всё изменилось месяца четыре назад. В один из дождливых вечеров вода начала капать с потолка — прямо на середину стола. Алина подставила миску и строго сказала: «Паша, это что ещё за дело?» Тот, даже не оторвавшись от телевизора, ответил: «А по-твоему, что? Дождь идёт». «Скоро крыша провалится!» — впервые сорвалась она, накопившееся раздражение прорвалось лавиной. Павел вспылил в ответ: «Ты думаешь, я могу взять и починить крышу просто так? На это нужны деньги. А у тебя они есть?» — «А у тебя?» — огрызнулась она. — «Другие мужики работают днями и ночами, а ты только лежишь!»
«Я не собираюсь гнить в деревне! Я не для этого родился, чтобы навоз перелопачивать!» — крикнул он и ушёл к матери. А вернулся уже больным, лежащим, еле шевелящимся. Алина вернулась домой с тревогой в сердце. Слова Нины Петровны — деревенской фельдшерицы — не шли у неё из головы.
Калитка оказалась приоткрытой, хотя она точно её закрывала. Она подошла к дому, остановилась у двери, изнутри доносился голос Павла:
— Да она и не поймёт, мам. Придурковатая, как пробка. А голубцы — супер! Я таких давно не ел.
Алина замерла. Заглянув в щель, увидела мужа — весёлого, жующего, с румянцем на щеках. Рядом суетилась его мать.
— Когда она вернётся, стань хуже. Пусть вспомнит, что у неё наследство от деда. На лечение выманим — дорогостоящее, ты скажи.
— О, идея! — Павел рассмеялся, вытирая рот. — Всё лечение как раз в её деньги и обойдётся! А потом я «выздоровею».
У Алины перехватило дыхание. Через час корова и птица были проданы соседу за копейки. Она молча собрала вещи в потрёпанный чемодан. Павел, заметив сборы, тут же «ослаб»:
— Алинушка, водички… мне плохо.
— Тебе плохо не от болезни, — холодно произнесла она, глядя в глаза. — А от вранья и маминых советов. Ты здоровый, сильный мужик, а валяешься, как тень. Что ты за человек?
В тот же вечер она уехала в город, где унаследовала от деда квартиру. Через несколько дней он получил повестку о разводе. Но не сдался. Павел, уверенный, что легко вернёт жену и завладеет квартирой, приехал.
Часами бродил у подъезда, пока не увидел, как к дому подъехала чёрная машина. Из неё вышел элегантный мужчина и подал Алине руку. Она вышла — не узнать: собранная, красивая, уверенная. Былая простота исчезла.
— Ты чего здесь? — удивилась она, заметив его. — Разве не получил бумаги?
— Получил! Но я против! Мы же любим друг друга! — выпалил он.
— Это Андрей, мой друг. А ты кто мне теперь? Тот, кто симулировал болезнь ради денег? — её смех прозвучал звонко. — Езжай обратно. Тут тебе ничего не светит.
Он было шагнул, но наткнулся на тяжёлый взгляд Андрея. И замер. Больше он не стал спорить.
Прошло полгода. Алина стояла в ЗАГСе в ослепительно белом платье. Рядом — Андрей, не только её новый супруг, но и одарённый скрипач. Вечерами её городская квартира наполнялась мелодиями — и она порой думала, как удивительна судьба. Ведь, пройдя круг, она всё равно вернулась к скрипке — своей первой любви. И только теперь поняла, как сильно можно быть счастливой.
