– Алло, Галя. Это я, Олена. Что? Олена, говорю. Связь ужасная. Почему звоню? Да хотела сказать, что в этом году я к вам не приеду. Не приеду, говорю, на праздники. Почему? А зачем? Ты будешь с Виктором, дочь с мужем и детьми, а я что? Набьюсь салатов и поеду домой на такси за двойной тариф? Ну не могу я ночевать в чужом доме, ты же знаешь. Что буду делать? Да ничего, лягу спать, и всё, – сквозь шум и треск на линии Олена пыталась объяснить подруге, у которой после развода уже пять лет проводила праздники.
– Что? Ты сама хотела позвонить? Уезжаете? Куда? Во Львов, к тётке Виктора? Ну, счастливой дороги, хорошего настроения. Какая проблема? Кто приедет? Саша? Какая такая Саша? Племянница? Алло? Что у них там со связью? Приютить на пару дней? Ну ты же знаешь, что я не люблю посторонних у себя дома. Ну ладно, выручу, пусть приезжает. Что такое? Связь опять оборвалась! – с раздражением Олена положила трубку.
Посидела, подумала. Может, и к лучшему, что на праздники она не будет одна. «Надо хотя бы салатик приготовить», – решила она. Для себя бы обошлась бутербродами, но гостью надо чем-то угостить. Поставила варить овощи, приготовила зелень и задумалась.
Раньше, когда была замужем за Толиком, всё было иначе. Уже тридцатого числа к ним съезжалась вся его деревенская родня. И начиналось. Кухня превращалась в нечто неузнаваемое: пар, гарь, жирные пятна повсюду, и даже открытые окна не спасали. Варили холодец, пекли пироги, жарили котлеты. Всё жирное и сытное. Олена носилась туда-сюда: то холодец на балкон вынести, то овощи для винегрета начистить. До готовки её почти не допускали — однажды она попробовала сделать салат с авокадо.
– Какая гадость, – заявила тётка Толика, и вся родня дружно с ней согласилась.
«А у них не гадость?» – возмущалась потом про себя Олена. Всё в майонезе, с которого прямо капает жир. А мужики сразу садились за стол и принимались дегустировать домашнюю наливку. До полуночи тридцать первого дотягивали с трудом.
Ко второму числу вся родня уезжала, предварительно доев и допив всё, что было. А Олене оставались горы грязной посуды, пятна жира и полная разруха. Она потом всю неделю убирала, мыла, скребла, а Толик в это время продолжал праздновать в деревне. Возвращался хмурый, небритый и злой. Наслушается от родни, что женился на женщине, которая даже готовить нормально не умеет, и начинался скандал.
– Вот Вера умела, – говорил он. – А ты только салаты с непонятными авокадо готовить можешь.
Олена терпела эти упрёки, считая, что они справедливы. Ну не умела она готовить те жирные блюда с кусками сала, к которым он привык с детства.
