Андрей вернулся домой, ещё дрожа от гнева после жаркого спора с матерью. Голова словно кипела от криков, которыми они обменивались. Он сжал кулаки так сильно, что ладони покраснели. Открыв дверь квартиры, он почувствовал запах свежей выпечки, но привычное ощущение уюта не пришло. Мысли были заняты предстоящей неприятной беседой с женой Олей.
На кухне Оля счастливо помешивала тесто в большой миске. Увидев мужа, она улыбнулась:
— Привет, дорогой! Я испекла твои любимые булочки с корицей.
Но её улыбка быстро исчезла, когда она заметила мрачное лицо мужа.
— Андрей, что-то случилось?
Андрей тяжело вздохнул и рухнул на стул. Как сказать жене, что его мать фактически выставила их из квартиры, где они жили десять лет? Дом, в который они вложили столько сил, денег и эмоций, теперь нужно было покинуть. Оля положила руку ему на плечо.
— Не молчи, расскажи.
— Моя мать… Она хочет, чтобы мы освободили квартиру к концу недели, — с трудом выдавил он.
Оля застыла, её глаза расширились от шока.
— Как? Почему?
Андрей пожал плечами, глаза налились гневом.
— Она говорит, ей нужны деньги. Я умолял её дать нам остаться, предлагал платить аренду, но она непреклонна.
Оля опустилась напротив, морщины тревоги прорезали её лицо.
— Но куда мы пойдём так быстро? У нас дети, школа рядом, работа…
Её голос дрожал от отчаяния. Андрей сжал её руку, чувствуя, как внутри нарастает горечь.
В это время на другом конце города Светлана Петровна, мать Андрея, сидела с каплями валерианы. Разговор с сыном был неизбежен, как и её решение. После смерти её матери квартира, которую они сдали Андрею, должна была стать источником дохода. Сын обещал, что это временно, но время затянулось на годы.
Когда Андрей и Оля обосновались, разговоры о новом жилье стали редкостью. Всегда находились причины: ремонт машины, свадьбы друзей, декреты. С годами всё откладывалось. Светлана Петровна терпела, наблюдая, как её ровесницы помогали детям брать квартиры в ипотеку, а её сын жил беззаботно.
Когда терпение закончилось, она решилась. Андрей попытался убедить её оставить квартиру за ними, обещал платить, но Светлана знала: это вряд ли сработает.
— Ты сначала заплатишь, а потом начнётся: «Мам, потерпи». Я знаю, как это бывает, — твёрдо сказала она.
Андрей кричал:
— У тебя совести нет! Ты нас с детьми выгоняешь!
— Совесть есть, и она мне подсказывает, что я сделала ошибку, пустив вас сюда.
Ультиматум был озвучен: освободить квартиру. Андрей долго избегал разговоров с матерью, но срок подошёл. Светлане Петровне пришлось самой приехать.
— Андрей, пожалуйста, давай договоримся… — начала она.
— Мы никуда не пойдём! — резко перебил он. — И только попробуй нас выгнать! Я всем расскажу, как ты оставила внуков на улице!
— Андрей, ты несправедлив…
— А мне плевать! Ты мне больше не мать! — крикнул он.
Эти слова были как нож в сердце. Светлане Петровне стало плохо, и она упала в обморок.
Оправившись в больнице, Светлана осознала, что её сын больше не вернётся. Вернувшись к квартире, она нашла её пустой. Сосед, Олег Иванович, рассказал, что после её обморока он выгнал Андрея и Олю.
Позже Олег помог Светлане наладить жизнь. Она наконец-то сдала квартиру и начала получать стабильный доход. На склоне лет она обрела спокойствие, но связь с сыном была утрачена.
