Ночная смена в приёмном покое шла своим привычным, нервным ходом. В воздухе стоял запах антисептика, доносились приглушённые стоны, где-то тихо пищали аппараты. Медсестра Анна Соколова, которая за десять лет работы повидала множество тяжёлых ситуаций, почти не реагировала на привычный шум. Но той ночью её опыт оказался беспомощен.
Ближе к трём входные двери распахнулись со стуком. Бригада «скорой» вкатала каталку с маленькой девочкой. Лицо у ребёнка было белее простыни, губы синели. За медиками почти бегом вошла женщина, окровавленная, с глазами, полными ужаса.
— Помогите ей… прошу… это Лида… — её голос выполнял то шёпот, то крик.
Дежурный врач Карпов быстро осмотрел маленькую пациентку. Давление падало стремительно, живот был твёрдым, словно каменный.
— УЗИ немедленно! — приказал он, и Анна быстро подтащила аппарат.
На экране появилась пугающая картина: тёмная жидкость заполняла брюшную полость. Внутреннее кровотечение. Разрыв селезёнки.
— Где хирург? — Карпов почти сорвался на крик.
— Звоню уже десять минут, он застрял на трассе, минимум минут сорок, — тихо сообщила Анна.
Сердце у неё сжалось. Для ребёнка это почти приговор. Девочке было меньше десяти.
В этот момент у стены послышался невозмутимый голос:
— Я могу вмешаться. У меня хватит навыков. Позвольте попробовать.
Обернувшись, они увидели мужчину в рабочей форме, со шваброй в руках. Уборщик Сергей Иванович. Седой, внимательный взгляд, спокойная осанка.
— Ты серьёзно? — Карпов ошеломлённо посмотрел на него. — Это не время для экспериментов.
— Это не шутка, — голос Сергея был негромким, но уверенным. — У ребёнка повреждение селезёночной артерии, кровь разливается в брюшине. Если не перекрыть сосуд сейчас, она не выдержит и нескольких минут.
Анна ощутила, как у неё пробежали по телу мурашки. Он говорил как врач — профессионально, холодно и предельно точно.
— Откуда такие знания? — спросила она. В его взгляде вдруг увидела не усталость, а ту самую внутреннюю собранность, что свойственна хирургам.
— Был опыт, — коротко ответил он. — Сейчас важнее время.
Анна взглянула на монитор: цифры стремительно снижались. Карпов понимал это не хуже неё. Он молча кивнул.
— Хорошо, — тихо произнесла Анна. — Идём.
Его буквально протолкнули в операционную. Он тщательно вымыл руки, двигался уверенно, без суеты — точно так же, как это делают опытные хирурги. Анна подавала инструменты и с изумлением смотрела, как его руки, грубые от физической работы, выполняют тончайшие манипуляции. Он открыл брюшную полость, нашёл источник кровопотери и перетянул сосуд. Всё заняло считанные минуты — ровно столько, сколько он и сказал.
В этот момент, запыхавшись, вбежал хирург.
— Что здесь происходит? — начал он, но замолчал, увидев уже остановленное кровотечение. Он изучил разрез, взглянул на Анну и растерянно спросил:
— Кто это сделал?
Анна молча указала на Сергея Ивановича, который уже отступал от стола.
— Работа выполнена безупречно… — произнёс хирург, не скрывая удивления. — Это уровень. Где вы учились?
Сергей тихо сказал:
— Медицинский институт. Когда-то давно.
Но радоваться ему не пришлось. Уже утром Сергея вызвал главврач Николай Петрович. Лицо директора было мрачным.
— Осознаёте, что вы сотворили? — жёстко спросил он. — Это нарушение всех инструкций. Вы не имели права даже притрагиваться к пациенту. Это — повод для увольнения и уголовного обвинения.
— Он спас ребёнка! — не выдержала Анна.
— Он уборщик! — главврач ударил ладонью по столу. — По документам. И, кстати, со сроком. Пятнадцать лет за причинение смерти по неосторожности на рабочем месте…
Анна замерла, не в силах произнести ни слова. Она смотрела на Сергея, который молчал, словно соглашаясь со всем услышанным.
— Он был хирургом в районной больнице, — продолжил главврач, — но после смерти пациентки влиятельный муж этой женщины нашёл того, кто будет наказан. Он оказался удобной фигурой. Без адвоката, без помощи. После отбытия срока работал в тюремной медчасти… А здесь он просто уборщик. И будет уволен.
Но Анна не сдавалась. Пока главврач готовил приказ, она рассказала историю матери спасённой девочки. Почти сразу нашлись журналисты, репортажи, социальные сети. У ворот больницы собрались люди, врачи написали петицию, пациенты — десятки комментариев.
Под давлением общественности директор вынужден был уступить.
— Хорошо, — сказал он, устало глядя на Анну. — Он остаётся. Но только в должности уборщика. Больше никаких операций. Это понятно?
Анна кивнула. И это действительно было маленькой, но победой.
Сергей снова взялся за свою работу. Но теперь, проходя по коридорам, он слышал не просто: «Здравствуйте», а тихие «спасибо». Врачи приветствовали его с уважением, пациенты улыбались. Он не получал белый халат, не занимал операционную, но оставался тем самым человеком, который однажды остановил время, когда у маленькой девочки их почти не осталось. И продолжал незаметно быть рядом, словно хранитель, который приходит именно тогда, когда жизнь делает последний отсчёт.
