Нина и Сергей проводили спокойный вечер после рабочего дня — она разбирала документы на кухне, он смотрел новости в гостиной.
Вдруг тишину нарушил звонок в дверь. На пороге появилась Виктория — сестра Сергея. Она натянуто улыбалась, но глаза выдавали напряжение. Рядом стояла её пятнадцатилетняя дочь Саша с огромным рюкзаком за спиной.
– Ну да, конечно, «пространство»… – резко перебила Виктория, тон её мгновенно сменился на раздражённый. – Я, между прочим, к родной семье пришла за поддержкой! Мы говорим о помощи племяннице! Ты хочешь, чтобы Саша продолжала учиться в захудалой школе?!
– Никто не хочет Саше зла, Вика, – спокойно, но уверенно сказал Сергей. – Но мы с Ниной должны обсудить вопрос регистрации. Это совместное решение, и мы обязаны учесть и юридические моменты тоже.
– Обсуждать?! – вскрикнула Виктория, её лицо стало багровым. – Я же тебе не чужая, Серёжа! Мы с тобой – одна кровь! А ты, из-за своей жены… – она бросила колючий взгляд на Нину, – …готов выгнать собственную сестру?!
– Это несправедливое обвинение, Виктория, – холодно произнесла Нина, вставая из-за стола. – Речь вовсе не идёт о «выгнать». Это наш дом, и мы вправе сами решать, кто может быть в нём зарегистрирован. Сейчас мы не готовы одобрить вашу с Сашей прописку.
Наступила напряжённая тишина. Виктория посмотрела на них с таким презрением, что Нине стало не по себе.
Саша, наконец оторвавшись от экрана телефона, испуганно перевела взгляд с матери на дядю и тётю.
– Понятно. Всё с вами ясно, – процедила Виктория ледяным голосом и резко дёрнула дочь за руку. – Спасибо вам, «родные». Надеюсь, вы запомните этот день, – бросила она, резко разворачиваясь к выходу.
После хлопка двери Нина села, чувствуя, как дрожат ноги. Сергей положил ей руку на плечо:
– Всё правильно, ты молодец. Вика всегда пытается продавить своё.
Но вечер уже был безвозвратно испорчен. Через час зазвонил стационарный телефон.
Нина сняла трубку. На том конце был голос Марии Васильевны — матери Сергея.
– Нина? Это я. Только что разговаривала с Викторией. Она в ужасном состоянии, вся в слезах. Как вы могли так с ней поступить? Отказали в такой мелочи – просто прописаться, чтобы девочка могла учиться в нормальной школе! Что за бессердечие?! Ты ведь женщина, мать! Как ты могла быть такой… жестокой?
Нина сжала губы, стараясь держаться спокойно. Сергей подошёл ближе, прислушиваясь.
– Мария Васильевна, – произнесла она твёрдо, – это была вовсе не мелочь. Нас просили о постоянной регистрации в нашей квартире – собственности, которую мы ещё выплачиваем банку. Мы не отказались от помощи, мы просто не можем предоставить именно эту форму. Наверное, Виктория не упомянула, что оскорбила нас, назвала меня «занудой» и обвинила Сергея в предательстве, хлопнув дверью?
На том конце повисло молчание, потом голос матери стал менее уверенным:
– Ну, она расстроилась… Но вы же семья…
– Именно. И потому границы и решения мужа и жены должны уважаться. Мы готовы помочь Вике и Саше по-другому – найти жильё поближе к школе, помочь с переездом. Но не через прописку.
– Это из-за коммунальных платежей? – спросила свекровь.
– Мы даже об этом не думали, – ответила Нина, – но факт остаётся: с прописанным несовершеннолетним нам будет невозможно продать жильё, если понадобится. Кто купит квартиру с зарегистрированным ребёнком?
– Поговорю с Викой… – проговорила Мария Васильевна с заметной растерянностью. – Но вы меня очень разочаровали, Нина. И Сергея тоже… – и повесила трубку.
Нина положила трубку и замерла. На кухне снова воцарилась тишина.
– Ты держалась отлично, – сказал Сергей, приобняв жену. – Мама всегда на стороне Вики, но ты всё сделала правильно.
Но покоя это не принесло. Уже на следующий день телефон разрывался от звонков.
Первым позвонил отец Сергея:
– Серёжа! Это что за дела?! Виктория в слезах, а вы с Ниной – холодны как лёд! Просто прописаться просили, не землю ведь продать!
Затем была тётя Марина с лекцией о ценности семьи и «как раньше все жили кучей, и всё было хорошо». Вскоре её монолог перешёл в обвинения:
– Не хотите делиться жильём! Ипотека – это отговорка!
Вишенкой на торте стала внезапная поява Марии Васильевны у них дома. Она выглядела как мученица, пришедшая мирить стороны.
– Деточки, ну как же так? Вика вспыльчивая, да, но подумайте о ребёнке! Просто временная регистрация, всего на год. Ради школы. Вы же семья!
Сергей и Нина переглянулись. Они ожидали давления, но не такой степени лицемерия.
– Мама, – сказал Сергей, – это не «формальность». Это юридический вопрос. Мы не готовы идти на такой риск. Мы предложили помощь — найти жильё рядом с нужной школой. Вика отказалась. Ей нужна только регистрация у нас.
– Ну… потому что это бесплатно, а снимать – деньги! – вырвалось у Марии Васильевны.
Нина тихо, но отчётливо произнесла:
– Тогда у нас встречное предложение. У вас ведь трёшка, и комната свободная есть. Почему бы не прописать Вику с Сашей у себя? Там тоже хорошие школы. Вы — бабушка. Это куда логичнее.
Мария Васильевна отпрянула, будто от пощёчины.
– У меня?! Нет-нет! У меня… свои сложности! Мне покой нужен! Не надо этих предложений…
Она поспешно начала собираться и ушла, толком не попрощавшись.
Вскоре позвонила Виктория. Голос её был приглушён:
– Мама сказала, что вы… предложили прописку у неё. Спасибо, но не нужно. Мы сами разберёмся.
После этого давление прекратилось. Родственники исчезли, словно их не было. Стало ясно, что всё «ради ребёнка» и «семьи» держалось, пока речь не зашла об их личном комфорте.
Сергей обнял жену:
– Значит, им нужно было не помочь Саше, а чтобы мы рисковали, а не они. Когда предложили им ту же схему — всё развалилось.
– И мама сразу забыла про школу и светлое будущее внучки, – добавил он. – Хотя, по-честному, Саша могла бы и в своей школе доучиться. Осталось всего-то два года.
Нина кивнула. Она была полностью согласна.
