Кристина застыла у дверей ванной, едва переступив порог. Воздух был влажным, словно туманом насыщен, с отчетливо узнаваемым сладким запахом – ванилью, вперемешку с дорогим сандалом.
Это был аромат её любимого, баснословно дорогого шампуня. Того самого, на который она потратила почти половину премии, страдая и сомневаясь.
– Мыло как мыло! – фыркнула Мария Евгеньевна, стоя с руками в боки. – Отмывает великолепно! А она говорит – семь тысяч! Да за такие деньги я всю квартиру год убирать буду! Это же грабёж, а не шампунь!
– Мам, ну это не совсем мыло, – попытался возразить Андрей. – Это профессиональный состав, уход… Крис его специально купила…
– Специально, говоришь? – перебила его свекровь. – Специально, чтобы деньги в унитаз смыть? Шампунь за такие деньги?! – Она покачала головой. – Молодежь теперь совсем без головы! Чем дороже, тем лучше, да? А что мылится и чистит – какая разница, сколько стоит?
Кристина молча смотрела на сверкающую плитку, на довольное лицо свекрови и растерянное выражение мужа.
Грудь сдавливало разочарование. Семь тысяч – её маленькая радость, средство ухода и любви к себе – были потрачены на… уборку санузла.
– Разница в том, Мария Евгеньевна, – наконец произнесла она тихим, но твердым голосом, – что это был мой шампунь. Купленный на мои деньги. Для моих волос. А не для ваших генеральных уборок. И да, он действительно стоит семь тысяч. Хотите чек показать? Кто вам позволил лезть в мои вещи?
Свекровь уставилась на неё, как на сумасшедшую. Её взгляд был полон непонимания и обиды.
– Ну, раз я нанесла такой уж ущерб вашему бюджету… – буркнула она, с явным сарказмом оглядывая ванную. – Аж пахнет теперь, как в парфюмерном бутике. Конечно же, всё из-за меня.
Она ушла, с грохотом прикрыв за собой дверь. Андрей уже знал: сейчас она будет молча собирать свои вещи.
И правда — спустя полчаса Мария Евгеньевна, наполнив сумку и надув губы, тяжело вздохнула в прихожей, натянула плащ и громко хлопнула дверью на прощание.
Кристина взяла в руки пустой флакон. Тот, который когда-то ассоциировался с заботой о себе, теперь пах раздражающей горечью.
Она поднесла его к лицу, понюхала и вдруг хрипло рассмеялась:
– Самое ироничное, – сказала она мужу, показывая остатки густой пены, – она ведь в чём-то права. Чистит — на ура. Ванна блестит. За семь тысяч — обязана блестеть, – усмехнулась Кристина и с хрустом выбросила флакон в мусорное ведро.
Мария Евгеньевна ни ей, ни сыну не звонила. Она считала себя оскорблённой: мол, хотела помочь, а в ответ – обвинения и упрёки.
Через неделю она всё же позвонила сыну. Голос её был наполнен страдальческой ноткой:
– Я, наверное, лишняя. Стараюсь, как могу, а меня ещё и обвиняют. Семь тысяч! За шампунь! Это она себя королевой возомнила?
Ей хотелось услышать поддержку, чтобы Андрей встал на её сторону и признал: Кристина «переборщила».
Андрей, стараясь говорить спокойно, объяснил, что шампунь – это было важно для Кристины, и что чужие вещи трогать без разрешения – неправильно. Но в ответ снова услышал:
– Мыло – оно и в Африке мыло!
Позже её начали мучить сомнения – а вдруг не врут? Она пошла в магазин профессиональной косметики. Увидев цены, Мария Евгеньевна едва не присела – 6, 8 тысяч за флакон.
– Безумие, – шептала она, выходя, – настоящее безумие.
Через пару недель разговор с сыном стал другим:
– Ну, откуда мне знать, что у вас шампуни, как у олигархов?! В наше время за такие деньги холодильник покупали! Но… ну, испортила. Нечаянно. Зато отмывает-то как! И запах… действительно приятный.
Это было почти извинение – максимум, на что способна была её гордость.
Через три месяца она снова стала появляться у них. В ванной же теперь действовала с предельной осторожностью:
– Кристина, вот этим можно пол мыть? А это твоё? А то опять чего не так схвачу…
А однажды привезла подарок – огромную бутылку дешёвого чистящего средства с надписью «Для ванн и унитазов».
– На, Кристина. Видела, у тебя закончился тот… элитный. Это – копейки стоит, а эффект почти такой же! Проверено!
В её понимании – это был знак примирения, попытка доказать: чистота возможна и без роскоши.
Кристина сдержанно поблагодарила. Тема «шампуня за семь тысяч» с тех пор стала табу. Но Мария Евгеньевна теперь всегда уточняла перед тем, как использовать что-то в доме.
А Кристина научилась прятать важные для неё вещи подальше.
Однажды, зайдя в ванную, она снова уловила тот самый аромат – густой, приторный, впитавшийся в стены. Запах больше не радовал. Он давил.
– Мария Евгеньевна? – позвала она, стараясь сохранить спокойствие в голосе.
На стекле душевой – разводы с перламутровым блеском. Кристина бросилась к тумбочке. Её драгоценного флакона там не было.
В мусорке – знакомый кусочек этикетки. Она вынула бутылку, потрясла – пусто.
Скрипнула дверь, и в проёме показалась свекровь – в стареньком халате и резиновых перчатках.
– Кристинушка, привет! Пока вас не было, уборочку устроила – ванна, туалет, всё сияет! Аж пахнет теперь, как в бутике!
Кристина молча протянула ей опустевший флакон:
– Вы этим… всё вымыли? – указала она на ванну и унитаз.
– Конечно! – гордо кивнула свекровь. – Взяла у тебя – стоял без дела. Такой запах чудесный! А пенится как! Я и ванну, и сантехнику – всё! Даже лучше «Комета»!
Улыбалась, ожидая похвалы. Кристина почувствовала, как в висках застучала кровь.
– Этот шампунь стоит семь тысяч рублей, – медленно произнесла она.
Улыбка свекрови растаяла, на её лице проступили скепсис и обида.
– Семь тысяч?! За мыльную воду?! Да вы с ума сошли! Кто такие деньги тратит?!
Она повышала голос, оправдываясь.
В этот момент в прихожей хлопнула дверь – вернулся Андрей.
– Что случилось? Мама, ты чего такая?
Кристина не ответила. Просто протянула ему флакон. Андрей всё понял, едва вдохнул знакомый аромат.
– Мама… ты этим… шампунем всё убрала? Даже туалет?
– Ну и что?
