Милана подошла к холодильнику. На верхней полке, рядом с ее любимым йогуртом, стояла тарелка с пирожками, аккуратно обернутая пищевой пленкой.
На стене, возле двери, ведущей на кухонный балкон, висел массивный вентилятор — тот самый, что она помнила с дачи родителей мужа.
– А где наш кондиционер? – спросила Милана, стараясь говорить спокойно, но голос невольно дрогнул. – Почему ты его снял?
– Папа сказал, что он слабенький и грязный… Я сложил его в коробку, поставил наверх, – неловко ответил Эдуард. – Он утверждает, что их вентилятор мощнее и чище. Мама его как следует почистила…
В этот момент на кухню вошла Зинаида Алексеевна — энергичная, аккуратная, в синем платье. Увидев невестку, она тут же заулыбалась.
– Миланочка, милая! Ты так рано сегодня… Наверное, устала? – она крепко обняла девушку, источая смесь лаванды и духов «Красная Москва». – Мы вот заглянули с Коленькой, принесли пирожков! Ты ведь любишь мои с капустой? А ещё… папа приволок свой вентилятор — говорит, у вас тут дышать нечем, а ваш кондиционер — ерунда.
– Зинаида Алексеевна, – Милана выдохнула, стараясь не повышать голос, – спасибо за пирожки, правда. Но… кондиционер мне нравился. Это было мое решение – установить его. И кружку… Я не пью зелёный чай, пожалуйста, не заваривайте его в моей кофейной чашке. И… простите, но вы бываете у нас слишком часто. Это немного… перебор.
Свекровь отшатнулась, как будто ее кто-то толкнул. Взгляд стал настороженным.
– Милана, да мы просто гуляем рядом, вот и заходим на чаёк. Подумали — чего не заглянуть? Отдохнуть, пообщаться… Разве это плохо? А Коля сказал — ваш кондиционер толком не охлаждает…
– Но приходить каждый день — это уже чересчур, не находите? И особенно – когда нас дома нет. Ведь мы оставляли вам ключи только на случай крайней необходимости.
Эдуард заметно напрягся. Он понял, что разговор может выйти из-под контроля.
– Я прихожу домой уставшая, и мне хочется видеть вещи на своих местах. Без сюрпризов. Без самовольных решений – какой прибор лучше.
На кухне повисла гнетущая тишина. Зинаида Алексеевна смотрела на невестку с обидой и удивлением.
Из гостиной, потягиваясь и громко зевая, выглянул Николай Васильевич.
– Чего шумим? Зиночка, ты шаль нашла? Пора домой, скоро передача.
– Нашла, Коля, нашла… – отозвалась она рассеянно, не отводя глаз от Миланы. Взгляд ее смягчился, появилась некоторая растерянность.
– Милана… Мы с папой не хотели тебя задеть. Просто старались как лучше…
– Я понимаю, Зинаида Алексеевна, – тихо произнесла Милана. – Я благодарна вам за заботу. Но настоящая забота — это не сюрпризы и вторжение без спроса, а когда спрашивают: «Можно войти?», «Это тебе нужно?». Я чувствую себя неуютно, когда в мое отсутствие в квартире происходят перемены.
Свекры от изумления раскрыли рты. Эдуард подошёл к жене и мягко положил ей руку на плечо.
– Мама, папа, – начал он, – Милана права. Мы давно должны были это обсудить. Это наш с Миланой дом. И приходить без предупреждения, особенно когда нас нет, да ещё и что-то менять – это неправильно. Даже если из лучших побуждений.
Зинаида Алексеевна перевела взгляд с сына на Милану, потом снова на сына. Некоторое время она молчала, видимо, пытаясь найти слова.
– Но ты же сам говорил, что рад, когда мы приходим… И даже просил меня постирать твои вещи… – слабо возразила она.
Эдуард густо покраснел. Ему стало неловко: мать действительно подловила его на противоречии.
– Поняла, – коротко бросила она и подошла к раковине. Там стояла та самая кружка с зелёным чаем. Зинаида Алексеевна вылила остатки напитка в раковину. – Больше не повторится. Эдик, поставь кондиционер обратно. Вентилятор мы заберём. Пирожки… хочешь — оставь, нет — унесём. И… извини, если что-то сделала не так.
Николай Васильевич что-то проворчал про неблагодарность, но, встретив суровый взгляд жены, сразу затих.
Когда дверь за родителями закрылась, в доме стало непривычно тихо.
Эдуард занялся установкой кондиционера на прежнее место. В этот момент снова раздался звонок в дверь. Милана открыла — на пороге снова стояла свекровь.
– Я это… решила отдать ключи. Чтобы не было недопонимания, – сказала она, протянув связку.
Милана взяла ключи — они были тёплыми. Она сжала их в ладони, чувствуя шероховатые края.
– Спасибо, – тихо сказала она. Больше слов не нашлось.
Гнев ушел, оставив лишь странное чувство — смесь облегчения и грусти. Милана видела, как сильно обиделась свекровь, хотя та пыталась сохранить лицо.
– Не за что, – коротко ответила Зинаида Алексеевна и, мельком заглянув внутрь квартиры, где Эдуард возился с техникой, повернулась и ушла. Николай Васильевич уже ждал её у лифта.
С кухни доносился лёгкий гул и стук — Эдуард закручивал последний винт. Милана подошла к дверному проему.
– Готово, – сказал он, спрыгивая с табурета. – Прям как новый. – Попытался улыбнуться, но улыбка вышла натянутой. Его взгляд остановился на ключах в руке жены.
– Мама… вернула их?
– Да, сама предложила, – кивнула Милана. – Я даже не ожидала.
Эдуард кивнул в ответ. Он понял, что ситуация сложнее, чем казалась, и вряд ли пройдет бесследно.
В течение недели родители держались отстранённо. Их обида была очевидна. Эдуард переживал, даже пожалел, что не поддержал мать.
Но понимал: если бы он поступил иначе, это бы разрушило отношения с Миланой.
Со временем напряжение между ними стало спадать, но прежняя теплота так и не вернулась полностью.
