Алексей притормозил у въезда на кладбище. Сколько раз он обещал себе вернуться, сколько раз собирался — и каждый раз находились более важные дела. При жизни матери он был вечно занят, а после её смерти и вовсе исчез из родного города. Каждый раз, когда он об этом вспоминал, внутри поднималась волна отвращения к самому себе. Казалось, нужно было всего лишь встряхнуть себя, чтобы понять: та реальность, которую он выстроил вокруг, — иллюзия. Ни слова, ни поступки, ни люди рядом не были настоящими. Он даже ощущал странную благодарность к Ирине, своей бывшей жене. Именно она — своим предательством — сняла с него шоры.
Один момент — и всё рухнуло. Брак, который казался идеальным, дружба, которой он дорожил — всё оказалось ложью. Жена изменила ему с лучшим другом, а те, кого он считал близкими, предпочли промолчать. После развода Алексей вернулся туда, где прошло его детство. Восемь лет прошло с тех пор, как он похоронил мать, и только теперь он нашёл в себе силы приехать на её могилу. Осознал, что единственным человеком, кто по-настоящему любил его, была мама.
Женился он поздно — в 33. Ирине было 25, и он испытывал гордость, выходя с ней в свет. Она казалась изысканной, уверенной, настоящей женщиной из мечты. Но спустя несколько лет, когда она в припадке злости кричала ему в лицо, что презирала каждый их совместный день и что интим с ним был для неё пыткой, он понял, насколько ошибался. Вспомнил, как она плакала, клялась, что просто чувствовала себя одинокой, потому что он вечно на работе. А потом, когда он твёрдо заявил о разводе, в ней проснулась настоящая ярость.
Алексей вышел из машины, в руках — большой букет. Шёл по дорожке, вспоминая, как поручил установку памятника ритуальной компании, даже не приехав сам. Всё делалось дистанционно. Как будто это не с матерью прощался, а просто очередной вопрос «решал». Он с горечью усмехнулся: так ведь и вся жизнь мимо проходит.
Однако, подойдя к оградке, удивился — могила была в полном порядке, трава аккуратно вычищена, памятник чист. Кто-то явно заботился. Возможно, одна из подруг матери. Он распахнул калитку, присел на корточки и прошептал:
— Здравствуй, мама…
Ком в горле не дал сказать больше. Слёзы сами собой покатились по щекам. Этот сильный, уверенный в себе мужчина, не знавший жалости ни к себе, ни к другим, рыдал как ребёнок. И было в этих слезах облегчение. Будто вместе с ними уходили боль, разочарование, всё связанное с Ириной и утратами. Словно мама снова была рядом, гладила его по голове и шептала: «Ну всё, сынок… Всё будет хорошо».
Он сидел долго. В голове всплывали детские воспоминания — как упал с велосипеда и разбил коленки, как мама мазала зелёнкой, дула на ранки и уверяла, что скоро всё заживёт. И ведь заживало. И с каждой новой царапиной боль переносилась легче.
«Ко всему привыкаешь, сыночек… Только к предательству привыкать нельзя», — часто повторяла она. И только теперь Алексей понял, насколько мудры были её слова. Она одна его и растила, но воспитала достойным человеком.
Сколько он просидел — не знал. Да и не хотел знать. Он принял решение остаться в городе на пару дней. Нужно было решить, что делать с домом. Платить соседке за уход — не выход, всё равно пустует. Вспомнил, как познакомился с её дочерью, Катей. Тогда он только развёлся, был в отчаянии. Катя вернулась после развода с мужем-тираном. Они разговорились, всё произошло само. Он уехал наутро, оставив записку и ключ. Возможно, она и обиделась. Но ведь никто ничего не обещал.
— Дяденька, вы не поможете мне? — услышал он детский голос.
Обернувшись, увидел девочку лет семи с пустым ведром.
— Мне нужна вода. Мы с мамой посадили цветы, а она сегодня приболела. А жара такая, они завянут. Я не хочу, чтобы мама узнала, что я сюда одна пришла. Если понемногу носить — мама догадается. А ведро тяжёлое.
Алексей улыбнулся:
— Конечно, показывай, где вода.
Пока они шли, девочка болтала без умолку. За пять минут он узнал, как мама простудилась, потому что пила холодную воду, как бабушка бы отругала её за это, что Лиза учится в школе и хочет золотую медаль. От этой искренности становилось легче на душе. Алексей вдруг подумал, что был бы счастлив с обычной, доброй женой и ребёнком, который ждёт с работы. А Ирина… она была как красивая бездушная статуэтка, и при слове «ребёнок» начинала раздражаться. «Только глупые теряют фигуру ради крика и пелёнок», — говорила она. А ведь прожили пять лет. И он не смог вспомнить ни одного светлого момента.
Он донёс ведро, Лиза с важным видом поливала цветы. Алексей взглянул на памятник и оцепенел. На фото — соседка, Галина Петровна, с которой он договаривался о доме. Он перевёл взгляд на девочку:
— Это твоя бабушка?
— Да. А вы её знали?..
— Хотя зачем я спрашиваю? Вы же и так были у бабушки Гали. Мы с мамой часто приходим, убираем и цветы приносим, — серьёзно сказала девочка.
— С мамой? — удивлённо переспросил Алексей.
— Конечно, с ней. Я же говорила — одна мне нельзя, мама не разрешает.
Лиза взяла пустое ведро, огляделась по сторонам и вдруг заговорщицки прошептала:
— Ладно, мне пора, а то мама начнёт волноваться. Она у меня очень тревожная, а я не умею врать — сразу всё на лице написано.
— Подожди, может, я тебя подвезу?
— Нет, нельзя. Мама строго запретила садиться в машину к незнакомцам. Да и зачем ей лишние волнения? Она и так сегодня приболела.
Девочка быстро распрощалась и исчезла за поворотом. Алексей ещё немного постоял, потом вернулся к материнской могиле. Сел рядом и задумался. Что-то не складывалось. Ведь Катя, насколько он знал, жила в другом городе и только наведывалась к матери. А теперь выходит, что она здесь постоянно. И у неё, ко всему прочему, есть дочь. Странно. Он тогда ничего не знал ни о ребёнке, ни о том, осталась ли Катя в родном доме. Хотя… может, она вышла замуж и родила уже после их мимолётной встречи?
Встав, Алексей направился к дому. Подъехал, вышел из машины — и замер. Ничего не изменилось. Всё выглядело так, будто сейчас из дома выйдет мама: в фартуке, со слезами радости, кинется к нему в объятия. Сердце сжалось. Он долго стоял у калитки, потом всё же вошёл. Во дворе было чисто, клумбы с цветами ухожены — тут явно живут. В доме пахло свежестью и уютом, всё выглядело так, будто хозяйка только на минутку вышла. Алексей посидел немного за столом, а потом решился пойти к соседке — поблагодарить, поговорить.
Дверь открыла та самая девочка.
— Ой, это вы! — радостно воскликнула она и приложила палец к губам. — Только маме не говорите, ладно? Мы ведь виделись у бабушки…
Алексей с улыбкой изобразил, будто запирает рот на невидимый замок.
— Заходите, — послышался голос Кати из комнаты. — Мне уже лучше, но всё равно держитесь подальше — вдруг заразно.
Когда она увидела, кто вошёл, её лицо изменилось:
— Ты?..
— Привет, — мягко произнёс Алексей и огляделся.
— А муж где? — спросил он, уже зная, что ответа можно не ждать.
— Алексей… Прости. Я не сообщила тебе о смерти твоей мамы. Работы не было, и я осталась — следить за домом.
— Спасибо тебе. Серьёзно. Я приехал — и будто мама просто вышла в магазин. Всё чисто, как при ней. А ты надолго сюда?
— Нет, просто приехала на несколько дней.
— А о продаже дома не думала?
— Пока не решила.
Алексей достал конверт:
— Это тебе. За то, как ты всё сохранила. Просто — спасибо.
Он положил деньги на стол. Катя замерла.
— Зачем ты? Не нужно.
Лиза, довольная, подмигнула:
— Спасибо, дядя Алексей. Маме платье нужно, а я мечтаю о велосипеде.
Алексей рассмеялся. Такая же была у него мечта в детстве.
К вечеру он почувствовал слабость. Температура росла. Помнил, где у мамы лежал градусник, проверил — почти 39. Сил не было. Он написал Кате сообщение: «Что пить при температуре?» Через десять минут она уже была в доме.
— Боже, я виновата. Это из-за меня?
— Да ладно тебе. Ты сама болела. Ничего страшного.
Катя принесла таблетки, а Лиза тем временем заварила чай.
— Осторожно, обожжёшься, — сказал Алексей.
— Кто? Лизка? Да она сама кого хочешь научит. Маленькая, да проворная.
Улыбаясь, он вдруг застыл. Мысль сформулировалась внезапно, чётко, и он сел.
— Катя, — тихо позвал он.
— Что?
— Скажи… когда родилась Лиза?
Катя тяжело опустилась на стул.
— Зачем тебе это?
— Просто скажи.
Она повернулась к дочери:
— Лиза, сходи, пожалуйста, в магазин. Купи лимоны и воды.
— Хорошо, мам.
Когда девочка ушла, Катя заговорила:
— Слушай, давай сразу. Лиза не имеет к тебе никакого отношения. Нам ничего от тебя не нужно. Просто забудь.
— Что?.. То есть, это правда? Ты серьёзно сейчас? Почему не сказала тогда? Почему молчала?
— Потому что это было моё решение. Ты в нём не участвовал. Я и не думала, что ты когда-нибудь вернёшься. Да и не знала, как ты отреагируешь.
— Я тогда был дурак. Обидел тебя…
— Ничего. Как видишь, я справилась.
Алексей молчал. Всё внутри переворачивалось. Он, оказывается, всё это время жил вдалеке от настоящей жизни — той, где была дочь, где была женщина, которая не предала. Сейчас он смотрел на Катю и понимал: ничего больше ему не нужно.
— Алексей?.. Ты как? Что собираешься делать? Только прошу: ничего Лизе не говори. Она будет ждать, переживать. А ты уедешь.
— Нет. Я не исчезну. Я и сам пока не знаю, как поступить, но исчезать не собираюсь.
Ночью ему приснилась мама. Она улыбалась, держала Лизу за руку и говорила, что всегда мечтала о такой внучке.
Через три дня Алексей собрался уезжать. Перед отъездом он сказал:
— Я всё обдумаю и вернусь. Возможно, через неделю. Возможно, позже. Но вернусь не просто так. Я хочу вернуть вас. Обещаю: если ничего не получится — Лизе не скажу. Но помогать буду. Есть шанс?
Катя вытерла уголки глаз:
— Не знаю, Алексей…
Прошло три недели. Он вернулся. Остановился у дома Кати. Сумки с подарками в руках.
— Здравствуйте, — поздоровался, войдя.
Катя подняла глаза от шитья:
— Ты приехал…
— Я же обещал. А где…
Из соседней комнаты вышла Лиза:
— Здрасте, дядь Алексей!
Катя встала:
— Лиза, подойди. Я хочу тебя познакомить с твоим папой.
Алексей застыл. Пакеты выпали из рук.
— Спасибо… — выдохнул он.
Через неделю они уехали. Продали оба дома. Начали всё заново. Лиза первое время путалась — то «папа», то «дядя Алексей». Но он только смеялся и крепко обнимал их обеих. Теперь он знал: именно так и должно было быть с самого начала.
