— Ты станешь знаменитой, доченька. Самой настоящей звездой. Поверь, однажды твоё имя будет на каждом афишном щите, — шептал отец, а София, зарывшись лицом в плед, прикрывавший его, всхлипывала беззвучно. Рука отца, ослабевшая, но ещё тёплая, с трудом провела по её волосам.
— Не плачь, прошу… Послушай, — голос его стал едва различимым, каждое слово давалось с усилием. — Главное — не перебивай. Слушай до конца… Давным-давно нас было двое: я — Григорий, и Михаил. Дружили с детства, были как братья. Даже кровью поклялись, что всегда будем рядом. Но потом в нашей жизни появилась она — твоя мама. И мы оба полюбили её. А когда она выбрала меня, Михаил не смог этого принять. Но он — хороший человек. И если когда-нибудь тебе станет по-настоящему тяжело, поищи его. Он сейчас владеет рестораном под названием «Бриз». Запомни, София… Может, именно это однажды спасёт тебя. Есть ещё кое-что… но если Михаил решит — сам расскажет.
Он замолчал, и только теперь София поняла: он прощается. Она обняла его крепче, но в тот же миг его тело дернулось и обмякло.
— Папа!.. Папочка! — закричала она в отчаянии, но голос её потонул в гулкой тишине комнаты.
Врачи пытались что-то сделать, но София уже знала — поздно. Она стояла как в оцепенении, не чувствуя под собой ног. В голове стучала одна единственная мысль: «Теперь я совсем одна…»
На следующий день, когда всё закончилось и последние из гостей ушли, мачеха, не скрывая холодности, сказала:
— С завтрашнего дня ищи себе работу. Я кормить тебя не намерена.
— Но я продолжаю учиться…
— Учёба, говоришь? — передразнила та. — С песенками на хлеб не заработаешь. Не найдёшь работу — выметайся. Всё понятно?
— Но ведь это… дом моего отца!
— Ой, слышала? «Её дом», — вспыхнула мачеха. — Это мой дом. Я его законная жена. Так что завались и не беси меня. Сейчас говорю по-хорошему, но могу и по-другому.
София вылетела из комнаты, громко хлопнув дверью. Всю ночь она проплакала, прижимая к груди отцовскую фотографию. На рассвете она приняла решение. Её отец оставил ей небольшие накопления, которых хватит, чтобы закончить обучение и попытаться исполнить его мечту — выйти на сцену.
С раннего детства София участвовала в конкурсах и побеждала. Все говорили, что дорога в большую сцену — сложна, но её голос однажды всё равно сделает своё дело. Даже если не сбудется звёздная мечта, она сумеет этим голосом прокормить себя.
— София Григорьева… Да кто услышит — уже не забудет, — часто говорили преподаватели.
Она даже улыбнулась, вспомнив, как отец смеялся: «Не просто Григорьева, а ещё и Григорьевна — запомнят уж точно!»
Собравшись рано утром, она тихо вышла, чтобы не разбудить мачеху. Ей нужно было учиться. Во что бы то ни стало. Папа этого хотел. Но, вернувшись домой, увидела мачеху на крыльце. Та смотрела на неё так, будто ждала добычу.
— И что, нашла себе место?
— Я ходила на занятия.
— Учиться, значит, вздумала? Певицей решила стать? — мачеха зло сузила глаза. — Да ты себя слышала? Голос — как у сороки в грозу. Да с твоей внешностью тебе только полы мыть, а не на сцену лезть. Я тебя предупреждала.
Она вытащила на крыльцо старый чемодан и сумку:
— Вот, забирай свою дребедень и катись куда глаза глядят. Можешь пробовать пугать людей в переходах, может, пару монет накидают.
София уставилась на чемодан, но мачеха уже закрыла дверь и щёлкнула замки изнутри. Схватив вещи, девушка выбежала со двора. Всё внутри сжималось от боли и унижения.
«Господи, пусть никто не видел… Пусть папе будет спокойно там, где он сейчас…»
София шла по улице, волоча за собой чемодан. Слёзы давно закончились. В голове — ни мыслей, ни планов. Ни друзей, ни родных. Отец и мать — оба были сиротами, так что обращаться было не к кому. На улице сгущались сумерки. Она остановилась перед вывеской: «Ресторан “Бриз”». Именно про него говорил отец в последние минуты. Михаил… Друг юности. Единственная зацепка. И другого выхода не было.
Она подошла к двери и постучала…
У входа её встретил молодой официант.
— Добрый вечер. Позвольте помочь вам с вещами и провести к столику?
— Благодарю, не нужно. Скажите, пожалуйста, здесь работает Михаил? Михаил Юрьевич?
Парень замер, окинул её взглядом с лёгким сомнением.
— Сейчас уточню.
Через пару минут он вернулся в сопровождении высокого, статного мужчины лет сорока с небольшим.
— Вы спрашивали обо мне?
София утвердительно кивнула.
— Слушаю вас.
— Меня зовут София… София Григорьева. Я дочь Елены и Григория. Папа говорил, что если со мной случится беда, я могу обратиться к вам…
— Григорьев? — переспросил Михаил, и брови его дрогнули. — А почему не сам Гриша пришёл с дочерью?
— Его больше нет… Папа умер несколько дней назад.
Михаил еле заметно вздрогнул. София не смогла сдержать слёз. Официант тут же протянул ей салфетки.
— Может, воды? — растерянно предложил он.
Михаил словно вышел из транса:
— Максим, отнеси её вещи в мой кабинет и принеси воды, пожалуйста.
— Конечно, Михаил Юрьевич.
Михаил мягко приобнял девушку за плечи:
— Прости… Я не знал. Успокойся, ладно?
Когда София немного пришла в себя, он подвёл её к креслу, усадил и сам опустился рядом.
— Расскажи мне всё. Почему ты с чемоданом? Что произошло?
— Папа долго болел. После того как не стало мамы, он совсем сдал. Появилась женщина… её звали Жанна. Она изображала заботу, но я чувствовала — ей не было до нас дела. Я была ещё ребёнком, и никто мне не верил. Потом она осталась у нас жить. А вскоре папа снова попал в больницу. Сердце уже тогда было изношено… Врачи говорили — на пределе.
София тяжело вздохнула и продолжила:
— После выписки он не прогнал её. Со временем они поженились. Папа продолжал работать, хотя ему было нельзя. Всё ради меня… Он хотел, чтобы я добилась того, о чём он сам мечтал — сцены, песен, своего пути. И в последние дни он сказал, что вы были как братья. И если станет совсем тяжело — обратиться к вам. Он верил вам.
Она подняла глаза, полные слёз.
— Он говорил, что когда появилась мама, вы оба её любили…
Михаил грустно кивнул:
— Так и было. Елена не хотела разрушать нашу дружбу, даже уезжала, чтобы не выбирать между нами. Но Гриша её остановил. Он выиграл. И, знаешь… я теперь понимаю — он был достоин этого.
Он ненадолго замолчал, потом добавил:
— София, хотя мы и не виделись столько лет, твои родители были мне ближе родных. Я не оставлю тебя. Можешь считать меня своим дядей. А ты хочешь заниматься музыкой?
— Сейчас я просто хочу выжить. Хочу работать, учиться, если получится.
Михаил задумчиво посмотрел на неё:
— А если я предложу тебе пожить у меня? Дом большой, в центре города. Или, если тебе будет неудобно, я сниму тебе гостиницу на первое время. Как скажешь.
— Можно к вам? — почти шёпотом ответила она. — Я не хочу быть одна…
— Конечно, живу один. Правда, кот у меня есть — толстый, вальяжный. Считает меня ненужным.
София невольно улыбнулась:
— А откуда вы знаете, что он так думает?
— Он всегда сыт, ухожен, обожаем домработницей. А когда я прихожу — демонстративно разворачивается и уходит, хвостом держа дистанцию.
Михаил посмотрел на неё серьёзно:
— Знаю, сейчас тебе тяжело. Но Гриша верил в тебя не зря. Я постараюсь сделать всё, чтобы тебе помочь.
— А вы… правда были близки? Почему перестали общаться?
Михаил опустил глаза:
— Мы действительно были друзьями. А потом жизнь всё запутала. Кто был прав, кто виноват — не берусь судить. Как-нибудь расскажу тебе…
Через несколько дней, когда София немного пришла в себя, Михаил предложил:
— Пойдём куда-нибудь. Поговорим, подумаем, что делать дальше.
— А можно… в ваш ресторан? Я ведь там ни разу не была.
— Конечно. Поехали.
Он настаивал, чтобы она продолжила учёбу.
— Но как же? Вы же не обязаны меня содержать. Я хотела искать работу…
Он не успел ответить, как подбежал Максим:
— Михаил Юрьевич! У нас проблема. Через полчаса юбилей. По условиям — обязательно живое исполнение. Но…
— Артём снова пропал? — Михаил тяжело вздохнул.
— Да, как и в прошлый раз. Всех, кого могли, обзвонили — никто не может. Если не выступим — штраф.
— Чёрт… ну не в день же, когда я Софию привёл… — пробормотал Михаил. — С репутацией могут быть проблемы.
София, неуверенно, но твёрдо, сказала:
— Я могу попробовать.
— Ты? Справишься?
— Уверена. Дайте шанс.
— Это не сцена в колледже. Тут публика, шум, другой уровень.
— Я знаю. Но я справлюсь.
Когда она вышла и запела, зал замер. Люди отложили вилки, обернулись, прислушались. Михаил не отводил глаз. В какой-то момент, почти шёпотом, он сказал:
— Леночка… я обещаю, наша девочка станет звездой.
Он вспомнил прошлое. Да, тогда он поступил плохо. Был слишком настойчив, Елена испугалась. Потом, уже будучи беременной, она собиралась уехать. Но Гриша её остановил. Узнал правду. Они подрались. Михаил извинился, но было уже поздно — друг отдалился и попросил не приближаться к их семье. Сейчас он решил, что Софии эта история ни к чему. Она лишь ранит.
В это время к ресторану подъехала Жанна с новым мужем.
— Наконец-то, — буркнул тот, выходя из машины.
Жанна шла гордо. Ей важно было произвести впечатление. Денег было немного, но ресторан выбрала нарочито дорогой. Внутри уже сидели её подруги. Она подозвала официанта:
— У вас что-то будет? Музыка, певцы?
Официант кивнул:
— Вам повезло. Сегодня у нас София-звёздочка. Местная. Уехала в столицу, а теперь на пару дней приехала.
Подруги переглянулись и зашептались:
— Та самая? Из школы с конкурсами?
— Не может быть!
Жанна сделала вид, что слышит впервые:
— Ах, не знала, что она из нашего города.
— Конечно! Она же дочка Григория Григорьева. Помните его?
Жанна побледнела.
— Григорьев?.. — переспросил муж. — У тебя ведь тоже была такая фамилия?
— Совпадение! — резко сказала она. — Опять ты всё путаешь. И ресторан выбрал ужасный!
— Почему?
— Да хоть бы гардины нормальные были… Ужас!
— У тебя в спальне такие же.
Жанна раздражённо отвернулась и села спиной к сцене:
— Какой же ты… Вот у всех мужья — как мужья, а мой всё портит!
И тут в зале стало тихо. Запела София. Чисто, проникновенно. Жанна мяла салфетку и сквозь зубы процедила:
— Придётся сидеть, как истукан. Ни повернуться, ни танцевать…
Муж встал и тихо сказал:
— Девочки, извините. Я позже вернусь — развезти вас.
Жанна не успела ничего ответить. Музыка затягивала, голос Софии разрывал зал, и всем вдруг стало понятно — на сцене стояла настоящая звезда.
