Хирург заметил в ресторане певицу в платье своей покойной жены. Когда он подошёл к ней, незнакомка потеряла сознание…
Павел в который раз перелистывал страницы старого семейного альбома. Вот он с одногруппниками на пикнике, вот — с дипломом в руках и широкой улыбкой на лице, а дальше — фото с Ирой, девушкой, которая через несколько страниц стала его женой. Он долго вглядывался в её лицо, словно пытаясь заново оживить воспоминания, а затем тихо произнёс:
— Всё начиналось так хорошо… Мечтали о доме у реки, чтобы рядом — лес, покой. А в итоге? Всего четыре года счастья…
Разговаривать об этом с коллегами Павел не любил. Особенно старался избегать подобных тем в присутствии Бориса — однокурсника и тайного поклонника Иры ещё с университетских времён.
— Это всё ты виноват! — однажды резко бросил Борис. — На кой чёрт ты дал ей сесть за руль? Только получила права, опыта ноль. Вот и не справилась с управлением.
— Думаешь, это я убил её? Или я налил тому уроду, что вылетел на встречную? Не перекладывай на меня свою боль. Я и без тебя каждый день вижу её лицо, и каждый раз как будто снова всё переживаю, — резко ответил Павел.
Борис сжал губы, нахмурился, но промолчал. Он и сам понимал, что Павел не виноват. Просто это был его способ выплеснуть горечь, которую не с кем было разделить. А Павел и без чужих обвинений ежедневно переживал всё заново, будто время остановилось в тот день.
В какой-то момент он понял: чтобы по-настоящему отпустить прошлое, нужно избавиться от того, что держит. Он огляделся по комнате, полной вещей Иры, и подумал:
«Зачем я всё это храню? Они ей не вернут жизнь, а кому-то, возможно, пригодятся».
На улице было ещё рано, прохожих почти не было. У мусорного бака собралась компания бездомных. Павел подошёл и окликнул одного из них:
— Привет. Как тебя зовут? Подойди, пожалуйста. У меня есть к тебе дело.
Тот подозрительно взглянул на пакет в руках Павла:
— Что за дело? Ничего противозаконного? Я в криминал не лезу. Один уже просил как-то — машину конкуренту испортить. Потом такие ребята за мной пришли, еле ноги унёс.
— Нет-нет, ничего подобного. Тут просто вещи. Женская одежда. Выкидывать жалко, может, кому-то пригодятся, — спокойно объяснил Павел.
Глаза бездомного загорелись, он всмотрелся в пакет с интересом:
— А что за одежда? Смотрю, ты моего размера. Мне бы куртка, штаны… обувь вообще на вес золота — ноги, сам знаешь, кормят.
Павел мягко усмехнулся:
— Это не моя. Вещи моей жены. Она погибла год назад. Вот решил отдать — вдруг кому нужнее, чем мне.
Незнакомец пожал плечами, немного разочарованный, но пакет всё же взял:
— Ну, пусть будет. Найду, кому передать. А если обувь заваляется — не забудь, ладно?
— Посмотрю дома, если найду — принесу, — пообещал Павел и развернулся.
День обещал быть насыщенным. Сегодня у заведующего отделением юбилей, и он, не терпящий отказов, настоял на коллективном празднике.
— Я не шучу! Сегодня все обязаны быть в ресторане. Даже язвенники пусть сидят с минеральной, но сидят! — громко объявил Аркадий Сергеевич перед завершением смены.
Павлу не хотелось ни веселья, ни тостов. Но он понимал, что пропустить мероприятие — значит испортить отношения с тем, от кого многое зависит.
— Не дури, Пашка. Аркадий тебе поможет, если что. Он с начальством на короткой ноге, — прошептал Борис, когда они собирались уходить.
— Понимаю. Только какая мне карьера, если внутри пусто, — вздохнул Павел, но всё же направился в ресторан.
Торжество проходило в арендованном зале, официанты сновали между столиками под лёгкий аккомпанемент музыкантов. Павел сел в стороне, отказавшись от спиртного.
— Что будете пить? Вино? Коньяк? Шампанское? — поинтересовался официант.
— Пока ничего. Посмотрю, — ответил Павел и огляделся.
Он держался подальше от шумной компании Бориса. После пары тостов публика разошлась. Кто-то потребовал живую музыку. Аркадий махнул кому-то за кулисами — и на сцену вышла женщина в ярко-коралловом платье. Взяв микрофон, она запела нежную, печальную мелодию, от которой в зале воцарилась тишина.
— Господи, как душевно. Соловей, а не голос. Настоящий мёд, — умилённо сказал Аркадий Сергеевич, уже изрядно навеселе.
Павел сначала слушал рассеянно. Но потом посмотрел на певицу и замер. Его сердце ухнуло вниз.
— Этого не может быть… Это же Ира?
Женщина в платье на сцене была не просто похожа — она выглядела в точности, как его жена. Даже платье… Точно такое же, как то, что он всего утром отдал бездомному. В груди сжалось.
«Господи, если бы это была она…» — мысленно взмолился Павел, хотя и понимал, что это невозможно. Он сам стоял над её гробом, он сам провожал её в последний путь. Но сердце всё равно надеялось на чудо.
Он поднялся, сделал шаг в сторону сцены, но не успел подойти — женщина резко схватилась за голову, покачнулась и упала на пол…
— Врача! Скорее! Ей плохо! — в панике закричал один из музыкантов.
Павел оказался ближе всех и первым бросился к женщине, потерявшей сознание.
— Где болит? Я врач, не переживайте. Хоть я и хирург, но первую помощь окажу, — проговорил он, опускаясь рядом с ней.
Девушка медленно открыла глаза и шепнула:
— Всё нормально… Просто обморок. У меня иногда такое бывает.
Павел впервые всмотрелся в её лицо — а оно было пугающе бледным, что могло говорить о проблемах со здоровьем. Теперь, когда он видел её вблизи, различия с Ирой, конечно, были заметны, но на расстоянии она и правда напоминала его покойную жену. А уж платье только усиливало эту странную иллюзию.
— Вы точно в порядке? Может, всё же вызвать такси? Не стоит оставаться одной, — предложил он, помогая ей встать.
— Спасибо, но всё хорошо. Я справлюсь. Мне нужно идти, иначе мне не заплатят, — слабо ответила она.
— Сейчас вам важнее не деньги, а здоровье. Нужно немного отдохнуть, прийти в себя, — заметил он сдержанно, но твёрдо.
К ним подошёл мужчина в костюме, администратор мероприятия.
— Простите, а вы почему на неё так давите? У неё, видимо, просто нервы сдали, — возмутился он.
— А я и не должен вам отчитываться, — резко ответил Павел.
— Вы хоть понимаете, кто она такая? Это Надежда. Жила на улице, пела в подземных переходах. Я подобрал её, дал шанс. Голос у неё потрясающий, не отнять, — начал оправдываться администратор, почти гордясь.
Певица посмотрела на Павла с испугом и отвела взгляд. В её глазах было подтверждение его слов.
— Хватит. Мы уходим. И деньги нам не нужны. С таким отношением — пойте сами, — заявил Павел, взяв Надежду за руку и направившись к выходу.
За их спинами донёсся раздражённый голос юбиляра:
— Валите! Только если вернётесь, гонорар урежу вдвое!
На деле администратор даже сэкономил — зал был разогрет, и музыку можно было смело заменить записью.
— Куда вас отвезти? Где живёте? Машины у меня нет, но такси вызовем. Давайте подышим воздухом, — предложил Павел, когда они вышли на улицу.
Надежда взглянула на него снизу вверх, неуверенно:
— Мне и ехать-то некуда. Живу в старом доме без удобств — муж оставил. Сын у меня есть, Кирилл, пять лет. У него с рождения больная ручка — пальчики не разжимаются. Коплю на операцию. А сама раньше работала медсестрой.
Павел удивился и, не заметив, перешёл на «ты»:
— Правда? Медсестрой? И что же случилось? Не было ли чего-то связанного с препаратами? Только не обижайся — я не осуждаю, просто любопытно.
Надя покраснела:
— Да какие махинации… Пропали вещи — телефон, деньги, кошелёк. Обвинили меня. А заведующий давно меня не любил. Пришлось уволиться с позором. Но перед этим я забрала малыша, от которого отказалась мать. Она была в шоке из-за его руки, поступила под влиянием эмоций. А я — взяла и стала ему мамой.
Павел был поражён:
— Но ведь ты могла попробовать устроиться куда-то ещё. На скорую, в частную клинику…
— Ага, только заведующий мне устроил такую «рекомендацию», что теперь по профессии никуда не берут. Да и была одна пьянка… дом сгорел. Осталась я с Кирюшей на руках. Потом нашла заброшенное жильё. А бродяги мне помогают, я для них вроде уличного доктора — кому укол, кому мазь. И сегодня они принесли пакет женской одежды. Хорошие вещи, почти новые…
Павел сразу вспомнил, как передал вещи Иры бездомному. Он понял, что за платье было на Наде.
— Ты очень похожа на мою жену. А с десяти метров вообще одно лицо, — признался он. — Она была красивой. Очень.
Надя покраснела, но не отвела взгляда — видно было, что ей приятно.
Павел вдруг предложил:
— Хочешь, перекусим? Здесь рядом отличное место. И, если хочешь, бери Кирюшу с собой — там и выпечка, и мороженое.
Глаза Надежды загорелись. Её сын никогда не был в кафе, а мороженое ел только по праздникам.
— Тогда вперёд. Заберём Кирюшу — и сразу туда, — сказал Павел.
Через час они уже сидели в небольшом уютном кафе. Владелец, когда-то спасённый Павлом после тяжёлой операции, наотрез отказался брать деньги. Павел заметил, что Кирюша ест левой рукой — правая была заметно скована.
— Посмотрю, что можно сделать. Если не помогут врачи — будем думать вместе, — пообещал он, поймав взгляд Надежды.
— Было бы здорово… А то в садике зовут «Железным человеком», — вмешался Кирюша.
— Всё исправим, командир, — ответил Павел, взглянув на часы. — Поздно уже. Может, ко мне?
— Я не против, — мягко сказала Надя.
Дом Павла им сразу понравился. Просторный, чистый, но в нём не ощущалось женского присутствия. Надя заметила фото в чёрной рамке.
— Это Ира, моя жена. Погибла в аварии. Мы были вместе всего четыре года, — пояснил Павел.
У Нади задрожали губы, в глазах блестели слёзы.
— Что случилось? Опять плохо? — встревожился Павел. — Глупо, надо было такси вызвать…
Надя, глядя на фото, прошептала:
— Это она. Мать Кирюши…
— Что? Ира? Но почему она ничего не сказала? Мы тогда ещё не были знакомы… Она оставила сына в роддоме?
— Не суди её строго. Её бросил жених, началась депрессия. И тут — ребёнок с особенностями. Она была на грани, — Надя вздохнула.
К счастью, Кирюша был в соседней комнате. Павел не мог прийти в себя. Они долго разговаривали, и сошлись на том, что Ира поступила так в отчаянии, не со зла.
Хотя мальчик был ему не родным, Павел почувствовал к нему настоящее отцовское чувство.
— Можете остаться у меня. Сколько нужно. А если решишь остаться навсегда — я буду только рад. Кирюше нужен отец, — сказал он.
— Спасибо, — прошептала Надя.
Прошло полгода. Дом Павла наполнился жизнью. Кирюша вернулся из клиники — ему сделали серию операций. Павел с Надей подготовили ему комнату с сюрпризами, но главное — они подали заявление в ЗАГС. И выписка сына совпала с днём их свадьбы.
Кирюша сиял:
— А можно мне братика? Или сестричку! А лучше сразу обоих!
Теперь он мог хлопать в ладоши — правая рука работала так же, как левая. И он аплодировал родителям от всей души.
