Я и представить не могла, что кулинарные курсы могут изменить всю мою жизнь.
В тот морозный декабрьский вечер я зашла в учебную студию, отряхивая с пальто снег, даже не подозревая, что именно здесь мне предстоит встретить своего будущего мужа.
Виновницей всего оказалась моя подруга Лена. Это она, не обращая внимания на мои жалобы, буквально затащила меня туда.
— Анька, сколько можно быть кулинарным инвалидом? Тебе двадцать восемь, пора уже хоть яичницу нормально жарить!
Я отбивалась изо всех сил, но Лена была непреклонна. Записала меня на курс «Простые десерты» и даже оплатила его.
В первый день, по привычке, я опоздала. Ворвалась в просторную студию с высокими потолками, начала торопливо извиняться перед преподавателем — и вдруг услышала сдержанный смешок. Обернулась и увидела высокого парня с озорным взглядом и лёгкой щетиной. Он стоял у окна и улыбался.
Он подошёл ко мне:
— Привет, я Миша. Что тебя сюда занесло?
— Аня, — представилась я, пожимая его ладонь. — Меня привели силой.
Мы стали работать в паре. Преподаватель, видимо, решил, что два профана — это идеальное сочетание.
И, странное дело, у нас начало получаться!
Через несколько занятий Миша пригласил меня на свидание. Потом второе. Потом третье. Мы гуляли по заснеженным улицам, болтали без умолку, смотрели фильмы. С ним было уютно, спокойно. Он был тем редким человеком, с которым я могла быть собой — растрёпанной, без макияжа, в старом свитере.
Мы стали жить вместе. А через год он сказал:
— Ань, выйдешь за меня? Я, правда, кроме тирамису так ничего и не освоил. Так что готовить тебе придётся вечно.
Теперь мне кажется, что вся жизнь промчалась, как вагон метро.
Свадьба с самыми близкими, ипотека на маленькую квартиру, рождение Артёмки, потом — Сонечки. Простая, тёплая семейная рутина.
Миша работал программистом, часто задерживался, но находил время на детей. Я открыла уютное кафе недалеко от дома. Вечерами мы вместе готовили, читали детям сказки. Миша придумывал волшебные истории, я добавляла к ним стихи и песенки.
— Мам, я сегодня всех в садике обогнал! — кричал Артём, размахивая машинкой. — Я был самый быстрый!
— Только без драк, — улыбалась я, гладя его по рыжим вихрам.
— Не дрался! Я же гонщик, на самокате!
— Тогда марш помогать папе с посудой.
Миша тем временем громыхал на кухне и насвистывал. В такие моменты я чувствовала: вот оно, счастье. Любящий муж, дети, своё дело, уютный дом. Что ещё нужно?
Я верила. До того самого звонка от Лены.
— Ань, нам нужно срочно увидеться. Это важно.
Мы встретились в парке. День был серый и промозглый. Лена нервно теребила ремешок сумки.
— Только не злись, ладно? Я думала, говорить тебе или нет. Но лучше ты узнаешь это от меня.
— Что случилось?
— Я вчера видела Мишу в кофейне на Чехова. Он был не один. С девушкой. Молодой. И… они явно не коллеги.
— Ты уверена?
Она достала телефон и показала фото. Миша сидел напротив девушки с тёмными волосами. Они держались за руки. Смотрели друг на друга с нежностью — той самой, с которой когда-то он смотрел на меня.
Лена замялась:
— У меня была похожая история. Я простила. Ради сына. Мы ещё пять лет прожили. Не идеально, но он был рядом.
Я кивнула, но внутри уже знала — простить просто так я не смогу.
В тот вечер я ничего не сказала. Он играл с детьми, смеялся. Это было страшнее всего.
Через неделю я решила: мне нужно встретиться с ней. Посмотреть в глаза той, кто вошла в мою жизнь без спроса.
С помощью Лены я узнала, кто она. Вика. Дизайнер. Тот же офис, другой отдел.
— Ты что, с ума сошла? — спрашивала Лена. — И что ты скажешь?
— Не знаю. Но должна.
Я нашла её адрес. Оставила детей с мамой, придумала предлог для Миши. Доехала до новостройки, поднялась на девятый этаж.
Открыла молодая женщина. Растерялась, увидев меня.
— Добрый вечер. Я — жена Миши.
Она впустила меня. На столе — две чашки кофе. Значит, он только что ушёл.
Я рассказала всё. Про нас. Про детей. Про наши мечты. Про Японию, на которую мы откладывали. Про Артёма, который ждёт папу каждый вечер.
— Зачем ты мне это говоришь?
— Чтобы ты поняла, что рушишь не просто брак. А целый мир, где папа — это герой. Где дети любят без условий.
Вика смотрела в окно. Молчала.
Я встала, направилась к двери.
— Я тоже хочу быть счастливой, — вдруг сказала она. — Миша — первый, с кем я это чувствую.
Я обернулась:
— А моё счастье? Счастье моих детей?
— Мне плевать на твоих детей.
Дверь захлопнулась.
И я поняла: назад пути не будет.
Когда Миша вернулся домой тем вечером, я уже ждала его в гостиной. Дети давно спали, по дому разливалась тишина.
Я сидела в кресле с альбомом на коленях, листая страницы нашей семейной жизни.
— Привет, — он наклонился, чтобы поцеловать меня, но я отвернулась. — Что-то не так?
— Где ты был? — спросила я, закрыв альбом и положив его на столик рядом.
— На работе, конечно, — пожал он плечами, снимая пиджак. — У нас важный проект, все задержались. Ты ведь в курсе.
— Не ври мне, — сказала я спокойно, но твердо. — Я знаю про Викторию.
Он побледнел, замер, потом опустился в кресло напротив, словно с него выпустили воздух.
— Откуда ты узнала?.. — прошептал он.
— Это не имеет значения, — перебила я. — Главное, ты мне лгал. Смотрел в глаза — и врал.
— Аня, всё не так, как ты думаешь, — он потянулся к моей руке, но я убрала её. — Это ничего не значит. Просто… получилось.
— Почему? Объясни мне.
Он провёл ладонью по лицу — старый жест, когда нервничает.
— Я сам не понимаю… Всё как в тумане. Она была рядом, проявляла интерес. А я… я не устоял. Но поверь, это не любовь. Это было… мимолётно.
Он опустил глаза и затих.
— Собирай вещи, — сказала я, вставая. — Ты больше не живёшь здесь.
— Что? Ты не серьёзно, Аня! Подожди! А дети?
— Дети будут тебя видеть. Но дом этот больше не твой.
Он пытался что-то говорить, спорил, просил прощения, уверял, что изменится. Я не слушала.
Через полчаса он вышел за дверь с небольшой сумкой и тихим обещанием позвонить.
На следующий день пришли первые сообщения. Он писал, что любит, что жалеет, что всё осознал. Цветы, письма, звонки — всё шло в одну копилку: «прости».
Я не отвечала. Хотя иногда, читая его слова, сердце сжималось. Может, я слишком резко? Может, стоило дать шанс ради семьи, ради детей?
Артём и Соня всё чаще спрашивали о папе: где он, когда вернётся? Они скучали. А я… я начинала сомневаться. Вдруг можно всё наладить?
Но однажды я ехала в метро. Нужно было встретиться с поставщиком — я спустилась на станцию, зашла в вагон и застыла.
Наискосок от меня сидел Миша. Рядом — Виктория. Он обнимал её за плечи и что-то с увлечением рассказывал ей на ухо. Она смеялась, склонив голову на его плечо.
В этот момент он заметил меня. Наши взгляды встретились. Он отшатнулся, будто хотел убрать руку, но замер.
Я медленно встала, подошла к дверям и на следующей остановке вышла. Не могла дышать в том же пространстве, где сидела эта парочка.
Всё стало окончательно ясно. Все слова о любви, раскаянии и семье — ложь.
Теперь решение было очевидным. Развод. Без сожалений. Без шансов на возвращение.
Потому что есть предательство, которое не лечится обещаниями. И я была не готова жить с человеком, для которого это стало нормой.
