Муж позвонил только на четвёртый день, ближе к обеду. К этому моменту я уже была настолько измучена переживаниями, что, если честно, мне было всё равно, лишь бы его голос услышать. Тем более, что общение со свекровью не принесло никакого результата – она спокойно выслушала меня, пребывающую на грани истерики, и заявила, что абсолютно не в курсе происходящего.
— Полечка, ты не волнуйся так. Где Сонечка? Ты же можешь её напугать!
— Соня спит уже давно, — всхлипнула я в трубку и в очередной раз удивилась черствости этой женщины. Да, я ей никогда не нравилась, но разве не можно понять, что в десять вечера малышка уже спит?! И не закрывать мне рот, не говорить, что делать, а что нет. И, наконец, ответить на мой вопрос!
— Дима звонил, да, — наконец, ответила она. — Сказал, что задержится в командировке. Больше ничего.
— Но я же говорю, что он написал, что хочет развестись и выключил телефон! Заблокировал меня везде! Не мог он вам ничего не сказать!
— Поля, прекрати истерику. Ваши отношения — не мое дело, сами разбирайтесь.
Затем она холодно попрощалась и отключилась. В своём репертуаре! Свекры всегда избегали вмешиваться в наши отношения, когда им это было неудобно. Но чаще всего они вмешивались, несмотря на все мои просьбы оставить нас в покое. Если она что-то и знает, то явно не собирается делиться этим.
А вот мои родители за эти дни накрутили меня столько историй — лишь бы убедить, что это всё ошибка или чья-то злая шутка. Но с каждым часом молчания мужа я всё яснее понимала, что это не шутки — Дима просто ушёл от меня. И даже не оставил мне никакой возможности с ним связаться. Похоже, по его мнению, разговоры ни к чему. Значит, его решение окончательное…
В нашей семье всегда было так: мы много обсуждали, делились мнениями, договаривались. Но иногда случались моменты, когда муж всё решал молча, а я узнавала об этом уже по факту. Так, например, он купил эту квартиру именно таким образом. Мы раньше жили в двушке, подаренной свекрами на свадьбу. Когда я забеременела, Дима сказал, что нужно подумать о переезде. И на этом всё. А когда я была уже на шестом месяце, он пришёл с работы и сказал, что нужно собирать вещи.
Я, конечно, обрадовалась просторной квартире в новом жилом комплексе. Кто бы не радовался в моей ситуации? Но сразу поинтересовалась, как мы будем оплачивать её — я же уходила в декрет, пособие от зарплаты начинающего специалиста. Оказалось, что на этот раз обошлось без подарков — это была ипотека, и даже на первоначальный взнос муж взял займ в банке. Не устроив скандал, я смирилась, потому что здоровье будущего ребёнка было важнее. Но сейчас, когда я оглядываюсь назад, понимаю, что зря не стала разбираться — долги останутся общими после развода. А как я буду их выплачивать — понятия не имею.
За три с половиной дня я успела подумать и о хорошем юристе. Но для этого тоже нужны деньги. Проверила карточки — почти пусто, ведь Дима должен был закинуть с зарплаты, но стоит ли теперь на это надеяться — не знаю.
Когда я услышала его голос в трубке, ожидала успокоиться, но, похоже, наоборот, лишь ухудшила своё состояние. Ладони моментально вспотели, а голос стал хриплым.
— Полина, ты меня слышишь?
— Да, Дим. Где ты?
— Я уже в городе. Поживу пока у родителей. За вещами потом как-нибудь заеду.
И замолчал. Как будто его вещи — это самое важное, что нужно было обсудить.
— Ты больше ничего мне не скажешь?
— Нет, Полин. Я всё написал, больше добавить нечего. Прости, но так вышло.
— И что мы будем делать дальше? — мой голос задрожал от слёз.
— То же, что и все разводящиеся пары, — ответил он спокойно. — Кстати, может, ты подашь на развод?
— Я? Почему? — удивилась я.
— Ой, там столько возни с бумажками. Ты же знаешь, много работаю, по командировкам езжу. А ты дома, тебе проще везде сходить и всё сделать.
От наглости Димы мне стало темно в глазах. Он серьёзно?! Хочет, чтобы я с коляской таскалась по государственным организациям? А зачем мне это? Особенно с дочерью, которая наверняка подцепит вирусы.
— Нет, Дим, — ответила я. — Я не буду этим заниматься. Это как-то странно, не я же хочу развода.
— Полина, я так надеюсь, что мы расстанемся друзьями. Просто взаимопомощь. Ты бы могла сохранить лицо. Скажешь всем, что сама меня бросила.
— Нет, — сжала телефон в руках, почти разрушив его чехол. — Семью сохранить не смогла, о лице не беспокоюсь.
Я хотела разрыдаться, но не могла. Оказывается, я не замечала, что живу с человеком, которому абсолютно безразлично. «Остаться друзьями?» Не хочу быть другом, которого используют, когда удобно, а потом забывают.
— Хорошо, я понял, — сказал он недовольно. — Сам подам.
Я почувствовала, что он собирается отключиться. Мы ведь ничего не выяснили.
— Подожди! А как насчёт квартиры? Алименты ты собираешься платить? Пока не выйду на работу, у меня даже на еду нет денег.
Муж помолчал, явно не желая обсуждать эти вопросы. Но всё-таки ответил:
— Платить буду. Хватит и на Соню, и на тебя. Первое время. Можешь не подавать на алименты — я от дочери не отказываюсь. А по квартире — живите. Я буду приезжать, навещать.
— Дим, нам на двоих не нужно столько места. К тому же ипотека. Её тоже будешь платить?
— Да, буду.
— Тебе не кажется, что лучше разделить квартиру? Чтобы мы с Соней могли организовать себе новое место, поближе к моим родителям? Там и сад поближе, и квартира подешевле.
— Квартиру мы разделить не можем. Она на маму оформлена, — ответил он, окончательно добив меня.
Я несколько минут молчала, пытаясь осознать услышанное.
— Как на маму? Ты же говорил…
— Так нужно было для ипотеки. Не вникай, — раздражённо прервал он мои вопросы.
Я поняла, что всё это время жила ради того, чтобы погасить ипотеку, в то время как Дима получал всё, что хотел, и абсолютно ничего не вложил в нашу жизнь.
— И как ты планируешь решать вопрос с жильём для дочери? — спросила я, поставив вопрос ребром.
— Я же сказал, что вы остаетесь жить здесь. Все расходы на мне.
Его голос был таким утомлённым, как будто я выносила ему мозг. В этот момент мне стало так горько. И стало очевидно, что у меня есть более важные проблемы, чем слёзы по поводу развала брака. Мы с Соней фактически остались бездомными.
В этот момент Соня пришла из гостиной.
— Мам, — капризно протянула она. — Почему так долго? Пойдем!
— Папа позвонил, — ответила я, пряча слёзы. — Хочешь поговорить?
— Дааааа, — завопила она, повиснув у меня на ноге.
Я отдала ей телефон, пусть поговорят. Когда Софья снова увидит отца, неизвестно. Не думаю, что он появится в ближайшее время, если решил сообщить новости по телефону.
Как я и думала, Дима выдал пару фраз. Он никогда не занимался дочерью, вот и не знал, о чём с ней говорить. Соня, правда, сочла, что это вполне нормально, и с радостью вернула мне телефон, после чего убежала.
— Что мне говорить Соне? Сам скажешь?
— С ума сошла? — искренне возмутился он. — Ей трех нет. Ничего не надо говорить.
— Считаешь, она не заметит, что ты больше не живешь с нами? – я едва сдерживала эмоции.
— Поля… Ну, скажи, что я теперь работаю в другом городе. Такая бесконечная командировка.
— Угу, — ответила я. – У меня деньги кончились…
— Так быстро? Я ведь оставлял перед отъездом, — начал он свою песню.
— Я потратила… Подготовила праздничный ужин на годовщину.
По повисшей паузе я вдруг поняла, что он даже не вспомнил об этом. Вот я и дура…
— Хорошо, сейчас переведу. Мне идти нужно. Пока.
И отключился. Вот и поговорили…
Ждала его звонка, но почему-то боялась, что начну плакать, рассказывать, как сильно люблю его. Но нет, не было и шанса сказать ему, как мне плохо. Зачем? Диме абсолютно безразличны мои чувства и мои сложности. А самое страшное, что я боюсь задавать важные вопросы. После того, что я узнала о квартире, стоило бы это сделать, но он явно не хочет обсуждать это. И как мне идти к юристу? Вряд ли я смогу объяснить ситуацию. Что мне вообще делать? Надеяться на нормальные алименты?
Вечером, уложив Соню, я позвонила родителям. Рассказала всё, как есть. Отец высказался резко и пообещал помочь через своего знакомого юриста.
