Виктория шагала по тротуару медленно, словно на автопилоте. Рабочий день выдался изнурительным: две бесконечные планёрки, неразбериха с поставщиком, а потом ещё и переделка отчёта из-за ошибки неопытного стажёра. К вечеру голова гудела, мысли путались, а единственным желанием было — добраться домой, снять туфли, принять душ и забыться в сне.
В сумке завибрировал телефон. Виктория нехотя вытащила его, думая, что это муж Вова решил уточнить, что приготовить к ужину. Но, глянув на экран, увидела незнакомый номер. Обычно она игнорировала такие звонки, но на этот раз что-то подсказывало — ответить стоит.
— Да? — устало произнесла она, продолжая идти.
— Где тебя носит, овца?! Мы уже час под дверью торчим, жрать хотим! — раздался в трубке грубый голос.
Виктория застыла, как вкопанная. Мимо спешили прохожие, кто-то торопливо обходил её, а она стояла, ошеломлённая услышанным. Голос безошибочно узнала — это была тётка мужа, Татьяна Владимировна, известная своим скверным характером.
— Простите, что? — переспросила Виктория, надеясь, что ослышалась.
— Ты что, глухая? — с раздражением фыркнули в трубке. — Мы приехали! Я, твоя свекровь и Серёженька. Уже час у подъезда кукуем. Забыла, да?
Виктория нахмурилась, пытаясь вспомнить хоть какой-то намёк на этот визит. Ни праздника, ни особой даты. И Вова вроде бы ничего не говорил.
— Простите, Татьяна Владимировна, но я не знала, что вы собирались приехать, — осторожно ответила она.
— Как это не знала?! — вспылила женщина. — Мы с Вовочкой ещё неделю назад договорились! Он обещал, что предупредит тебя.
Виктория тяжело вздохнула. Опять муж «забыл» сказать ей что-то важное. Он нередко так делал — перекладывал ответственность, оставляя ей разруливать последствия.
— Он мне ничего не говорил, — сдержанно ответила Виктория. — Я только с работы, буду минут через сорок.
— Через сорок?! — в голосе Татьяны зазвучало возмущение. — Мы устали, голодные! Может, ты побыстрее?!
Раздражение внутри нарастало. Родственники вваливаются без предупреждения, хамят, требуют, чтобы она всё бросила и бежала им на поклон… А если бы она была у подруги? Или в отъезде?
— Я не знала о вашем приезде, — твёрдо повторила Виктория. — Мне нужно время, чтобы добраться домой.
— У нас нет времени ждать! — огрызнулась Татьяна. — Серёженька с ума сходит от голода!
Серёженька, тридцатипятилетний бездельник, до сих пор жил с матерью и даже яичницу сам себе не жарил.
— А где Вова? — сквозь зубы поинтересовалась Виктория.
— Откуда мне знать?! — отмахнулась Татьяна. — Не берёт трубку. Наверное, тоже задерживается. Так ты едешь или как?
Виктория не ответила. Она просто сбросила звонок. Сердце бешено стучало от злости. Мужа не дозвониться. Конечно. Он как чувствует — неприятный разговор, и сразу в «невидимку».
«Он в курсе, просто спрятался. Опять всё на меня», — подумала она.
Телефон снова зазвонил. Теперь — свекровь. Виктория ответила.
— Викуля, милая, ты скоро? — голос свекрови был масляно-сладким. — Мы тут мёрзнем, а Танюша нервничает.
— Нина Петровна, я не знала, что вы собирались. Вова мне ничего не сказал, — спокойно объяснила Виктория.
— Правда? А он уверял, что договорился! Ну, бывает… — промурлыкала свекровь. — Но ты всё-таки давай, поспеши, милая, а то Танюша без ужина — это катастрофа.
Виктория закрыла глаза, считая про себя до десяти. Всё как всегда: она должна бросить всё и спасать чужую халатность.
«Почему я всё время должна быть дежурной по чужим проблемам?» — мелькнуло у неё в голове.
Внезапно ей стало ясно: настоящая злость — не на родственников, а на то, что они считают это нормой. Считают, что имеют право на её время и усилия — просто по факту родства.
— Я еду домой, — спокойно сказала Виктория, — но ужин готовить не буду. Я устала, день был тяжёлым. Если вы голодны — рядом есть кафе.
— Как кафе?! — возмутилась Нина Петровна. — Мы же семья! У Серёженьки аллергия на всё это…
«Интересно, а как он тогда уплетал бургеры в прошлый раз?» — подумала Виктория, с трудом сдерживая сарказм.
И вдруг ей захотелось… свободы.
Она резко развернулась и пошла в противоположную сторону от дома — к уютному кафе на углу, где подают отменную пасту и десерты.
— Добрый вечер! — поприветствовала её официантка. — Что желаете?
— Пасту карбонару и бокал белого. А ещё — тирамису, пожалуйста, — впервые за день улыбнулась Виктория.
Телефон завибрировал. Тётка. Затем — свекровь. Потом сообщение от мужа: «Ты где? Мама говорит, что ты не отвечаешь, они ждут».
«Ну вот, вспомнил, что у него есть жена», — усмехнулась Виктория и написала коротко: «Задержалась. Буду поздно».
А затем выключила звук и просто наслаждалась ужином.
Позже она вернулась домой. У подъезда валялись контейнеры — видимо, за еду-таки сбегали. В квартире — тишина. Вова на диване, мрачный, с видом обиженного подростка.
— Пришла, наконец, — буркнул он. Но был неуверен. Видимо, ждал бури.
Виктория спокойно сняла пальто, посмотрела на мужа и сказала:
— Ты мог бы предупредить.
— Я хотел сюрприз сделать…
— Сюрприз — это цветы или массаж. А не внезапные гости с претензиями и оскорблениями. Твоя тётка назвала меня овцой.
Вова промолчал.
— Кстати, если они приедут ещё — пусть сразу тебя спрашивают, что им приготовить. Я не обязана быть им кухаркой.
— Ну… Может, ты извинишься? Они ж обиделись…
Виктория молча открыла ноутбук и сделала заказ продуктов — дорогих, деликатесных — с доставкой на адрес свекрови. В примечаниях указала: «Оплата при получении. Показать товар получателю». Телефон — свекрови.
— Ты с ума сошла?! — Вова побледнел, увидев сумму.
— Они хотели, чтобы я их накормила? Вот — кормлю, — невозмутимо ответила Виктория.
Позже раздался звонок. Свекровь визжала в трубку:
— Что это за продукты?! Тут целая тележка, курьер требует пять тысяч!
— Ну, надо же! Надеюсь, всё вкусно. Приятного аппетита! — с улыбкой ответила Виктория.
И положила трубку.
С того дня всё изменилось.
Родственники стали вежливее. Свекровь — почти ласковой. Серёженька — незаметным. А Вова начал считаться с её мнением. И даже сам отменял визиты родни.
Иногда, чтобы тебя начали уважать, нужно просто однажды сказать «достаточно».
И Виктория сказала.
