— Соня, дорогая, я всё понимаю, но у нас нет другого выхода. Придется. Мы вынуждены продать дом. А после продажи и дележа денег хватит только на квартиру в другом районе. Я тоже бы хотела остаться здесь, но не получается, — Дарина держала дочь за руки и время от времени вытирала слёзы, то себе, то ей. Перемены даются им очень тяжело.
Даша с мужем Романом прожили вместе почти семнадцать лет. Конечно, случались разные моменты, но они любили друг друга, и любая ссора завершалась почти мгновенно, не успев разгореться. Воспитанная бабушкой, Даша с детства усвоила главное правило, которое та пыталась донести ей о семейной жизни: «В доме должно быть тепло! Чтобы муж не искал другого места, где его поймут, пожалеют, примут. Где будет лучше, чем с тобой. Сделай так, чтобы в твоём доме было хорошо всем: мужу, детям, гостям, животным. Всем без исключения!» Даша кивала, не совсем понимая вначале, но чувствовала, что бабушка пытается передать ей свой жизненный опыт. Её семья и дом были такими, пока не ушёл её муж, спасая сына и невестку, которые утонули в реке возле дачи. Речка была маленькая, на вид совсем не опасная. Только местные знали, сколько там водоворотов, избегая купаться в непроверенных местах.
Мария Василевна все эти годы винила себя за то, что не поинтересовалась, не узнала, не успела поговорить с соседями… Ей казалось, что если бы она сделала это вовремя, её дети (она действительно считала невестку дочерью) и муж были бы живы. Даша много лет утверждала ей, что она не виновата, но бабушка не хотела слушать.
Позаботившись о внучке, Мария Василевна отложила свою боль в дальний угол, понимая, что девочке нужно жить, а в жизни должна быть радость и счастье, а не вечная скорбь. И только несколько раз в году, посещая своих дорогих на месте их упокоения, она могла выплакать всю боль, которая накопилась между этими визитами. Наплакавшись, она подробно рассказывала, как дела у Даши, и снова и снова обещала, что сделает всё, чтобы девочка была счастлива. Она смогла дать внучке и тёплый уютный дом, и достойное образование, выдала её замуж, и даже успела увидеть и понянчить свою правнучку, прежде чем болезнь забрала её туда, где её ждали родные. Даша осталась совсем одна. Другой родни у неё не было.
Позже она поняла, что Мария Василевна была права в своём понимании дома и семейных отношений, но только частично. Да, в доме должно быть хорошо. Но есть и исключения…
— Ты меня скрываешь, что ли? Я недостойна, чтобы ты меня представил своим родителям? Рома, что у нас за отношения тогда? Бабушке ты говоришь…
Серьезных причин для того, чтобы поссориться, у Даши и Романа было не так много. Точнее, почти всегда только одна. Как бы это банально не звучало — свекровь. Инна Павловна была из тех, кого называют «Мать». Именно так, с большой буквы. Она жила по принципу: «Моё мнение единственно верное, как аксиома».
Рома дался ей нелегко. Он был её шестым ребёнком и единственным, кого Инна Павловна вынашивала и подарила жизнь. Всю свою нежность и любовь, в том понимании, которое ей было доступно, она буквально обрушила на своего единственного сына. Роман любил мать и, возможно, именно поэтому не мог ей противостоять, хотя и пытался, как и его отец. Они выбрали для себя тактику молчаливо выслушивать все, что она им говорит, кивать, но делать по-своему. С Дариной Роман познакомился почти сразу после их знакомства, потому что понимал, что оттягивание знакомства с родителями приведет к беде. С бабушкой Дарины он познакомился почти сразу после их знакомства. Он не говорил Даше о своих причинах и сдался только после того, как она обиженно заявила:
— Ты меня скрываешь, что ли? Я недостойна, чтобы ты меня представил своим родителям? Рома, что у нас за отношения тогда? Ты ведь уже говоришь, что я для тебя всё, планируешь свадьбу, обсуждаешь, как и что, а я до сих пор не видела твою семью.
Роман вздохнул и, поцеловав свою невесту, сказал:
— Я боюсь, что ты меня не захочешь.
— Глупый! Я же замуж за тебя собираюсь, а не за твою семью!
Как же она была недальновидна тогда!
Инна Павловна, смерив её взглядом, только покачала головой и спросила:
— Дитя, кто твои родители?
— Мама — преподавала в медицинском институте, а папа — врач. Но я их почти не помню, они погибли, когда мне было пять лет. Меня воспитала бабушка.
— Понятно!
Больше этого вечера будущая свекровь ничего не сказала Дарине. Прожив с Романом несколько лет, Даша переняла для себя ту самую тактику, которую использовали муж и свёкор, но это мало помогало. Она видела, как разрывается муж, пытаясь сохранить видимость мира в семье, и каждый раз пыталась сгладить острые углы, успокоить бурю. Позже она поняла, что устала от этих попыток наладить хоть какое-то общение в семье и просто попросила мужа свести встречи с родителями к минимуму. Роман устало кивнул и обнял жену.
— Прости!
Всё осложнилось после ухода свёкра. Отец Романа буквально сгорел за месяц, и Инна Павловна доходчиво объяснила сыну, кто теперь отвечает за неё. Роман и так всё понял. Теперь они с женой видели друг друга вечером редко. С работы Роман приезжал к матери и домой попадал только ближе к полуночи. Так бы и продолжалось, если бы не восстала трёхлетняя Соня. Она стала отказываться общаться с отцом, показывая, что обижена.
— Она скучает, Рома. Видит тебя мало, да ещё в выходные, — Дарина понимала, что мужу тяжело, но нужно что-то делать, пока ребёнок окончательно не обидится и не потеряет связь с отцом.
Дарина рассердилась. В конце концов прошло уже больше года, а Инна Павловна, взрослая женщина, которая не жаловалась на здоровье, всё ещё продолжала вести светскую жизнь, регулярно посещая театры и выставки, заставляя сына сопровождать её. Помощь помощью, но лишать ребёнка отца, она…
— Рома, нужно как-то решить этот вопрос. Ты нужен ребёнку. И мне тоже, — Дарина прижалась к мужу. — Я скучаю…
Был грандиозный скандал. Но Роман отвоевал право приезжать к матери дважды в неделю. Через какое-то время Инна Павловна смирилась с этим или сделала вид, что смирилась.
Как-то Соня в детском саду получила задание нарисовать свою семью в виде сказочных персонажей. В детском саду дети не успели закончить вовремя, и воспитательница разрешила доделать рисунки дома и принести их на следующий день. После ужина Соня села за свой столик и, высунув от старательности язык, почти час трудилась над рисунком. Когда Дарина, закончив с посудой и стиркой, заглянула в альбом дочери, она вскрикнула и позвала мужа:
— Рома, будет буря! Иди сюда, посмотри!
Роман, взглянув на рисунок, свалился на диван, согнувшись пополам от смеха. Обиженная Соня смотрела на родителей и не понимала, что их так рассмешило.