Никогда бы не подумала, что в свои шестьдесят три окажусь в такой ситуации.

Никогда бы не подумала, что в свои шестьдесят три окажусь в такой ситуации. Тридцать восемь лет совместной жизни с Нестором Сергеевичем — и вот под Новый год он внезапно заявляет:
— Уходи. Я хочу встретить праздник с другой женщиной.

Я стояла посреди кухни, где столько лет готовила ему завтраки, и не могла поверить в услышанное. На столе лежала квитанция за коммуналку — последняя, которую мы должны были оплатить вместе. Тридцать восемь лет жизни свелись к сухим цифрам на бумаге.

Воздух на кухне стал тяжёлым, будто перед грозой. Я чувствовала, как дрожат руки, и, чтобы не упасть, оперлась на стол. Старая клеёнка, которую мы выбирали вместе пять лет назад, вдруг показалась чужой и холодной. Как он мог так просто перечеркнуть всё наше прошлое?

— Нестор, что ты несёшь?! — выдавила я, едва сдерживая слёзы.
— Всё ясно, Клавдия Владимировна, — впервые за многие годы он назвал меня официально, будто мы чужие. — Я встретил Антонину. С ней я чувствую себя молодым.

«Молодым». Это слово больно резануло, как пощёчина. В голове всплыли воспоминания: наша первая встреча в цеху завода, его неловкие шутки, крепкие руки, поддерживавшие меня на скользких ступенях. Свадьба — скромная, но счастливая. Переезд в эту квартиру, пахнущую свежей краской.

— А со мной ты, значит, старый? — голос сорвался. — Почему ты молчал? Все эти годы терпел, а теперь вдруг решил, что я тебе мешаю?

В ту минуту я поняла: это не просто слова. Это настоящая измена.

— Пойми, — он махнул рукой, будто пытаясь оправдаться. — Мне шестьдесят пять, и жизнь на этом не заканчивается. Я только вышел на пенсию, хочу наслаждаться, а не киснуть дома.

«Киснуть дома». А как же наши вечерние разговоры? Планы на будущее? Мы ведь мечтали вместе путешествовать, завести собаку, обустроить дачу.

— Ты меня тормозишь, — с раздражением произнёс он, ударив по столу. — Вечно недовольна, предъявляешь претензии. А Тоня… Она другая. Лёгкая, светлая.

Её имя жгло душу. Интересно, знает ли она, что он храпит по ночам, что ненавидит жару и обожает зелёный цвет, но никогда не признаётся?

— А квартира? — выдавила я. — Мы её вместе получили, вместе обустраивали.
— Это моя квартира! — отрезал он. — Я работал, зарабатывал.

«А мои годы? Моя забота и верность?» — подумала я, но вслух ничего не сказала.

— Всё решено, — холодно добавил он. — К Новому году два недели. Собирай вещи и уезжай к сестре.

В тот момент что-то внутри меня надломилось. Я расправила плечи, впервые за многие годы почувствовав силу:
— Никуда я не уйду. Это наша общая квартира, и у меня такие же права, как у тебя.

Его глаза вспыхнули удивлением, но он промолчал.

Дальше началась тихая война. Я готовила завтрак, он демонстративно убирал тарелку. Каждый день я слышала, как он шепчется с Антониной:
— Подожди, милая, я всё улажу…

Постепенно квартира заполнялась чужими вещами. Новый халат в ванной, красная скатерть на столе, женские тапки у порога. Всё это кричало: «Тут начнётся новая жизнь. Без тебя».

За неделю до праздника он снова заговорил:
— Если не уйдёшь, вызову участкового.
— Вызови, — ответила я спокойно. — Объяснишь, как выгоняешь жену из общего жилья ради любовницы.

Его глаза потухли. На миг он показался растерянным, даже жалким.

31 декабря он привёл её. Я открыла дверь, и передо мной стояла женщина с яркими волосами и вызывающим макияжем.
— А вы ещё тут? — удивилась она. — Нестор сказал, что всё решено.
— Никуда я не уйду, — твёрдо сказала я. — Это мой дом.

Она замялась, а потом просто ушла. Нестор ушёл за ней, хлопнув дверью.

С тех пор я начала всё с нуля. Купила домик за городом, завела огород. И каждый день спрашиваю себя: «Что я сделаю сегодня для себя?»

Оцените статью